В страхе прозрения

Секундная стрелка настенных часов, совершив полный оборот по циферблату, замерла на «12», и тут же вновь пустилась в размеренный круг своей жизни. Стрелка дошла до «2» и раздался не громкий, но продолжительный звонок…

Прозвенев в стенах факультета одного провинциального вуза, звонок сигнализировал о начале пары. Всколыхнувшийся поток людей, набирая всё большую силу, ускорение и мощь, сокрушая тишину и оживляя всё вокруг, затоплял коридоры заведения. Волны студентов с большим шумом метались из стороны в сторону: кто-то, роняя кипу бумаг, бежал; кто-то, скользя по кафелю, падал; кто-то, выходя со стороны буфета, что-то дожёвывал. А на гребне этих волн – безмятежно возвышаясь над суетой и уверенно рассекая толпу – спешили в аудитории целеустремлённые преподаватели… Но постепенно волнение спадало, движение замедлялось, приходило в порядок и, вскоре, в коридорах факультета оказалось пусто – вновь воцарилась тишина.

Сквозь разбежавшуюся по аудиториям толпу людей, в опустевшем холле заведения, показался небольшой кожаный диван. А на диване этом, в полулежащем положении, располагались студенты и, вопреки всякому звонку, читали номер спортивной газеты.

Формат газеты был настолько большой, что разворот её полностью скрыл собой студентов, и лишь по торчащим из-под газеты ногам можно было понять, что сидело два человека. Один, тот, что держал газету правой рукой, сидел в чёрном классическом костюме, носил на себе причёску из чёрных волос и изучал иностранные языки, другой изучал журналистику, был коротко стрижен – почти лыс, сидел в белом спортивном костюме и держал газету левой рукой. Увлечённо читая обзор испанской «Ла-лиги», под авторством известного телекомментатора Вани Селезнёва, оба студента вдруг – снизу, из-под газеты – увидели, чьи-то чёрные блестящие ботинки.

– К тебе вроде пришли… – шёпотом произнёс сидящий в классическом костюме обращаясь к тому, что сидел в спортивном.

Слегка загнув угол газеты, студент-журналист увидел человека: на вид ему было лет 25—27, в строгом сером костюме, в левой руке человек держал тяжёлый портфель, а сквозь маленькие аккуратные очки его, студента сверлил сердитый немигающий взгляд. Взгляд этот, сразу же узнанный студентом, принадлежал преподавателю – Грецкому Аполлону Григорьевичу. Правая педагогическая рука Грецкого в этот момент вытянулась, и на конце её расположился грозный перст, указующий в тёмный коридор с аудиториями. Но студент, оставив жест педагога без ответа, вновь скрылся за газетой и тихим шёпотом спросил у иностранца:

– А что звонок уже был?..

– Не знаю, вроде не звенел ещё… – также шёпотом ответил студент-иностранец, продолжая сосредоточенно читать подробный аналитический материал о сенсационных 5:0 на «Камп-Ноу».

– А звонка ещё не… – бодро и весело, выглядывая из-за газеты, обратился студент-журналист к педагогу, но, почувствовав пустоту и тишину в коридорах, посмотрел на часы и понял, что звонок уже был.

Высокий преподаватель, с сердитым немигающим взглядом, продолжая смотреть сверху вниз, безгласно – не снисходя до студента – лишь слегка на это кивнул.