Писать или не писать

С раннего детства меня тянуло к электричеству во всех его многочисленных проявлениях.

В трехлетнем возрасте полез с двумя длинными гвоздиками в розетку и усвоил урок на всю жизнь. После убедительной шокотерапии я глубокомысленно изрек:

– Ток – это очень ампасно!

В шестом классе моя любимая старшая сестра – Ира записала меня на радиокружок, собирал приемники, возился с цветомузыкой. Усилители, эквалайзеры, магнитофоны, проигрыватели, колонки – все это казалось мне самым интересным в мире.

Папа мне выдал старые дедушкины фотоаппараты, чтобы я сними играл. Тогда мне было три с половиной года. До сих пор простить себе не могу. Представляете раритетная фототехника в руках дикаря. Я добыл отвертки, молоток. Разобрал старинную фототехнику. У дедушки было свое фотоателье в центре города и много всевозможной фототехники. Отец не увлекался фотоделом, и он не думал о том, что «игрушки» будут разобраны. Мне всегда было интересно – что же там внутри. Пылесос, стиральная машина и утюг – их постигла та же участь.

На подоконнике по словам родителей и бабушки – вечная свалка. Если быть объективным импровизированная мастерская. Здесь я пилил, сверлил, точил. На письменном столе ни одного свободного участка. Радиодетали, блоки питания, катушки с проводами, паяльник, стопка журналов «Радио», книги «Радио это очень просто» и другие. Чего только не найти, но только не школьные учебники и тетрадки.

Седьмой класс подходил к концу.

Мне и в голову не приходило заниматься чем-то еще кроме электроники и музыки. Всерьез и надолго, так решил для себя. Рисование было не в счет. Это так, между делом. Как сейчас говорят – хобби.

Включил паяльник, собрался смонтировать простенький усилитель для гитары. Запахло канифолью.

Открылась дверь в мою комнату, всю заставленную барахлом вроде динамиков, усилителя от кинопроектора и прочей ерунды, как считали домашние.

– Уроки сделал? – строго посмотрела мама.

– Да… – неуверенно ответил и инстинктивно вжал голову в плечи.

– А как со стихотворением, выучил? Смотри у меня, не позорь родителей. В этот раз надо ответить на пятерку, а то стыдно уже.

– Хм. Нет еще.

– Скоро спать ложиться, а ты все еще не приступал. Бросай давай свои игрушки и займись делом.

Легко сказать выучи!

Если бы я знал, как это сделать. Учебник взял в руки через час после того, как распаял все детали.

Прочитал стихотворение и попытался воспроизвести перед зеркалом. Как говорится с чувством, с толком, с расстановкой.

Ага. Это, наверное, для гениев.

Пришлось прочитать еще раз, затем еще и как у Высоцкого – «Да ещё много, много, много, много раз…».

Стихотворение читал вслух раз десять, но запомнить не получилось при всем моем желании. Двадцатая попытка также не увенчалась успехом. Ну, думаю, надо прочитать вслух раз пятьдесят и тогда точно ничего не забуду. Сказано – сделано. Пришлось терпеливо процеживать этот нудный текст, который мне казался полным абсурдом. Вообще, зачем люди пишут стихи? Что не могут нормально изложить свои мысли? Кратко, по делу, по-человечески.

После того, как я громко вычитал ненавистный мне стишок в пятьдесят первый раз сил смотреть в книгу не оставалось. От поэзии, пардон, меня тошнило. Шумно захлопнул и отправился на кухню.