Константин – разрушитель мифов

– Константин, ты где был? Так долго? Что опять произошло? – спросила Анастасия Петровна, посмотрев на худощавого голубоглазого сына.

– В книжном, потом в букинист зашел, еще в библиотеке побывал, в читальном зале, – разъяснил Константин низким, немного дрожащим голосом.

В тринадцать лет у него начал мутировать голос и только сейчас, когда ему на днях исполнилось пятнадцать дрожь в голосе начала пропадать.

– Иди есть, все давно остыло. Сколько можно греть. Кстати, как у тебя дела в школе? – Анастасия Петровна внимательно посмотрела в глаза.

– Так себе, – пожал плечами Константин.

– Так в чем же причина?

– Поспорил с учительницей истории, она мне влепила двойку, – сжал губы Константин.

– Нельзя же так! – укоризненно посмотрела Анастасия Петровна.

– Что нельзя? Иметь свое мнение? Я ей пытался привести факты, все разложил по полочкам, но она…

– Костик, сколько раз я тебе говорила. По–моему, ты слишком принципиален, иногда в жизни нужно смолчать. Где–то надо сделать вид, что соглашаешься, где–то соврать.

– Сколько можно. Я все время вынужден молчать, мама! Рассказал в классе про свое видение древней истории, так меня чуть не побили одноклассники. Хорошо учитель физкультуры Геннадий Евгеньевич шел мимо, так бы и надавали. Зла нет, почему все только и делают, что говорят одно, делают другое, думают третье…– Константин взял ложку и начал нехотя есть борщ.

– Знаешь, сынок, что я тебе скажу – меньше читай и сиди в Интернете, больше ходи на свежем воздухе, а еще лучше запишись в какую–нибудь секцию. Займись спортом.

– Мам, ну зачем мне все это – спорт, секция, ерунда какая–то, – Константин отломил хлеб.

– Нет, это не так. Человек должен быть гармоничным, развитым. Ты на себя в зеркало смотрел? – Анастасия Петровна села рядом.

– А что у меня не так? – вскинул светлые, почти безцветные брови Константин.

– Все не так. Худой, как спичка, вечно сутулишься, лицо бледное, весь осунулся.

– Я всегда был таким? Каким я был в раннем детстве?

Константин недоел борщ, и мама принесла тарелку с макаронами и котлетой. Поставила на плиту чайник и улыбнулась:

– Хочешь правду услышать?

Константин кивнул.

– Ты с самого детства был ленивым, капризным, нервным и обидчивым ребенком. Ко всему этому можно добавить, что иногда ты вытворял такое, что мы с папой и наши родственники долго еще вспоминали твои проделки.

– Неужели я был таким монстром? Расскажи, мне так интересно, – оживился Константин.

– Самое безобидное, что ты все делал так, как тебе захочется – игрушки за тобой собирали мы, никого не слушался. Все разбрасывал, ломал. Однажды ты выбил зуб соседской девочке, когда тебе было три года.

– Как так?

– Ты был на ручках у меня, а Алиса на руках у своей мамы. Мы хотели, чтобы вы дружили, а ты ногой так ударил бедную девочку, что у нее сразу зуб и выпал. Ох и плакала же она тогда, бедная девочки, – покачала головой Анастасия Петровна.

– Неужели я был таким чудовищем?

– Ты был толстеньким, упитанным.

– Даже не верится…

– И куда все это делось. В другой раз ты выбросил табурет со второго этажа и чуть не прибил соседа, шестидесятилетнего мужчину. Ох и скандал разразился тогда. Да много чего вытворял. Сколько техники сломал, сколько посуды разбил, – мама прикрыла глаза и помотала головой.

– Веселое детство, однако. Удивительно, что я ничего этого не помню, – пожал худыми плечами Костик.