Некромант и картошка

Коррин развернулся к Юльке и хмуро уставился на неё. Юлька точно так же молча смотрела на него, замерев в неудобной позе на троне и боясь пошевелиться. Странный тип со странными родственниками и ещё более странными и пугающими слугами вызывал у неё опасение – кто знает, что от него ожидать, и зачем ему вообще она нужна? Парень же наконец вроде как что-то надумал, откашлялся и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но всё испортил Юлькин желудок: он громко заурчал. Вешникова смутилась на мгновение, а с Коррина слетел весь торжественный вид. Он снова посмурнел и буркнул явно не то, что хотел изначально:
- Слышь, бабка, ты готовить-то умеешь?
Девушка разозлилась, что её опять принимают за старушку, и все опасения и страхи отступили под напором раздражения. Она выпрямилась и бросила на Коррина возмущённый взгляд.
- Какая я тебе бабка! – огрызнулась она, потянувшись к платку.
- А кто, дедка, что ли? – опешил её собеседник, и Юлька чуть не фыркнула.
- Девушка, - отрезала она и стянула надоевший платок, а потом расстегнула и сняла телогрейку.
У Коррина округлились глаза и отвалилась челюсть, он явно не ожидал таких перемен. Юлька же, которой изрядно надоело выглядеть пугалом, огляделась, нашла рядом с троном корзинку с картошкой и пакетом с вещами и вытащила его. Присутствие Коррина её не смутило, благо джинсы можно надеть, не снимая юбки. Однако узкие джинсы так просто натягиваться не желали, надо было сесть, и Юлька, покосившись на по-прежнему пялившегося на неё Коррина, рявкнула:
- Да отвернись же!
Парень вздрогнул, явно смутился и поспешно развернулся к ней спиной, а Юлька, плюхнувшись, и шипя сквозь зубы ругательства, воевала с джинсами.
- А зачем тогда весь этот маскарад нужен? – спросил вдруг Коррин с искренним недоумением, и Юлька чуть не вздрогнула от неожиданности.
- Маскировка! – буркнула она, справившись с одной штаниной и приступив ко второй.
- Какая маскировка, зачем? – недоумение в его голосе возросло.
Она понимала, что городит чушь, но остановиться было тяжело – утро выдалось не из лёгких, и Юльку несло.
- Как какая, обычная такая, - сквозь зубы ответила она, натягивая вторую штанину. – Картошку же надо до места доставить, а на бабок у нас никто внимания не обращает, - пропыхтела девушка, встав и попрыгав, окончательно справившись с непокорными джинсами, облегавшими стройные ноги, как вторая кожа. – Бабка и бабка, - она вынула из пакета водолазку, надела и, осмотрев себя, удовлетворённо кивнула.
- Картошку?.. – пробормотал озадаченно Коррин, но девушка не ответила, занятая последними деталями переодевания.
Потом настала очередь туфелек вместо резинового убожества на ногах, и только Юлька собралась сказать, что можно поворачиваться, как Коррин сделал это сам. Его взгляд прошёлся по девушке, брови поднялись, и парень удивлённо присвистнул. Вешникова насторожилась, ожидая от этого типа чего угодно, и скрестила руки на груди, с подозрением воззрившись на него. А на лице Коррина появилась широкая радостная улыбка, и он изрёк:
- Так ты диверсант-профессионал! Это здорово! А что такое картошка? – немедленно переспросил он, и теперь уже Юлька впала в ступор, пытаясь осознать, что же происходит.
Последние его слова заставили девушку моргнуть, она молча подошла к корзине и достала один клубень, протянула ему. Коррин подошёл ближе, но брать не стал, рассматривая его без всякого интереса. И чёрт дёрнул Юльку пошутить на тему пресловутой картошки! Раз её диверсантом обозвали…