Все жанры Все авторы
<НРЗБ> - Сергей Гандлевский

<НРЗБ>

Страниц

105

Год

2012

Сергей Гандлевский – талантливый российский поэт, прозаик и эссеист. После окончания филологического факультета МГУ, он сменил несколько профессий, включая работу учителем, экскурсоводом и сторожем, прежде чем освоиться в качестве редактора журнала "Иностранная литература". Интересно отметить, что Сергей начал писать стихи уже в юном возрасте, и впоследствии его творения были изданы за рубежом в эмигрантских изданиях до 1980-х годов. С 80-х годов его работы начали публиковаться в России. Безусловно, Сергей Гандлевский представляет собой замечательного литературного деятеля, что подтверждают его многочисленные литературные награды, среди которых "Малая Букеровская", "Северная Пальмира", Аполлона Григорьева, "Московский счет" и "Поэт". Благодаря стипендии фонда "POESIE UND FREIHEIT EV" Сергей был признан одним из самых талантливых и перспективных поэтов своего поколения. Неудивительно, что он был приглашен участвовать в множестве поэтических фестивалей и выступлений по всему миру, включая Австрию, Англию, Германию, США, Нидерланды, Польшу, Швецию, Украину, Литву и Японию. Его стихи были успешно переведены на различные языки, включая английский, французский, немецкий, итальянский, голландский, финский, польский, литовский и японский. Помимо стихотворений, его проза также была переведена на английский, французский, немецкий и словацкий языки, демонстрируя истинный кросскультурный успех.

Читать бесплатно онлайн <НРЗБ> - Сергей Гандлевский

I

Долго плутал он, Лев Криворотов, по коммунальной захламленной квартире в поисках выхода. Жилье было, по всему судя, пустым. Утварь, знакомая с детства по бабушкиной коммуналке на задах Арбата, – сундук, медный таз для варенья, пропахшая духами муфта, соседские гантели, – попадалась на каждом шагу. Может, это и была та самая арбатская квартира. И раз, и два, и три пробовал Криворотов какие-то двери, но одни оказывались заперты, другие вели в очередное ответвление коридора. Отчаянье не отчаянье, но беспокойство его усиливалось. Славянский шкаф замыкал собою один из тупиков коммунального лабиринта, и, желая перехитрить логику бредовых обстоятельств, Криворотов вошел в шкаф – в рухлядь и отзывающую нафталином ветошь. Вешалки-плечики колотили его по голове, но он развел руками одежду, шагнул из последних сил и вышел насквозь – в свет и воздух. Снаружи был ранний вечер, когда еще светло, но больше по старой памяти: свет набрал за день силу и пока не сник. Частый колокольный перезвон негромко сыпался с белесого неба и бродил по каменным, облезлым и разноцветным, как лоскутное одеяло, закоулкам и тоже чудом, точно вечерний свет, не угасал, а, напротив, возрождался, повторяемый водой канала. К причалу за овальной диковинной площадью с маленьким бездействующим фонтаном подошел пассажирский катер, и они – Лев Криворотов и любимая до неузнаваемости женщина – по громыхающим железом сходням взошли на него. Катер был пуст и тотчас отчалил. Косо раскраивая зеленую зыбь, суденышко шествовало вдоль вереницы зданий, встающих прямо из воды. И тогда Криворотов нельзя теснее припал к своей спутнице и “я люблю тебя” – сказал то ли ей, то ли вообще, содрогаясь на каждом слоге, – и проснулся.

Он полежал еще минуту-другую ничком, соображая что к чему, нехотя перевернулся на спину, спросонок бросил взгляд на остаточную эрекцию до пупа, подоткнул одеяло, чтобы не соприкасаться с сыростью на простыне, и потянулся за куревом. С незажженной сигаретой в углу рта замер, пытаясь сберечь душемутительное обаяние сна, пока не выдохлось. Какая счастливая мука, как сладко ноет внутри! Лучше всякой музыки, всяких стихов. Куда девается при пробуждении его сновидческий гений? Суметь бы наяву намарать что-нибудь подобное! Ведь есть же оно под черепом, есть, но как свихнуть мозги, чтобы облечь это дело без потерь в слова… У-у-у… Криворотов зажмурился от страсти к несуществующей покамест рукописи, лучащейся красотой, бессмертием, силой. Господи, ну пожалуйста, я так редко прошу! Надо только очень постараться – и получится! Дайте срок, все вы у меня будете вот где – и Криворотов с веселым ожесточением показал кулак воображаемым маловерам, аж брякнули спички в коробке. А курить-то, курить кто будет? Криворотов чиркнул спичкой, затянулся и чертыхнулся – не тем концом. Сигарета была последняя, пришлось отломить опаленный фильтр и сделать вторую попытку. От затяжки натощак комната снялась с места и тронулась вкруговую: дачная разномастная мебель, заляпанный апрельским солнцем кафель печи-голландки, приблудная этажерка. Криворотов скосил глаза на будильник в головах дивана: 10.20 – значит, университет снова побоку. На одиннадцатичасовую электричку он уже опоздал, а позже – смысла не имеет. Ну и шут с ним. А женщина на катере, кто она? Не Арина же…

Вам может понравиться: