Когда я умирала

Автор

Страниц

Год

2017

«Когда я умирала» - роман-одиссея о десяти днях жизни фермеров Бандренов, события которого происходят в вымышленном городе на Глубоком Юге, где тают серые мрачные фасады старинных усадеб и таинственно разбиты семейные тайны. Это произведение отражает все сложности и противоречия романтической американской провинции.

Этот роман-шедевр стал источником вдохновения для многих писателей, оказав значительное влияние на формирование американской литературы XX века. Главная уникальность этого произведения заключается в том, что весь сюжет разворачивается через монологи четырнадцати персонажей, оставляя читателя взахлеб исследовать их мысли и душевные переживания.

Неповторимый монолог Адди, почившей матери Бандренов, является настоящим шедевром проникновенной и глубокой характеристики человеческой природы. Она открывает свою душу и рассказывает о своих тайнах, страстях и грехах, погрузив читателя в мир сложных эмоциональных переживаний.

Книга проливает свет на загадочное понимание американской провинции, исследуя ее культуру, обычаи, сложности и противоречия обычной жизни. Фолкнер создает насыщенные образы и передает атмосферу Южного штата с такими яркими красками, что они оставляют незабываемое впечатление на читателя.

«Когда я умирала» – это обязательное произведение, которое стоит прочитать каждому, кто стремится понять сложности и тайны американской провинции, кто хочет ощутить эмоциональные изменения и пережить умопомрачительное погружение в пространство человеческой души. Этот роман оставит в сердце читателя след, который будет трудно стереть.

Читать бесплатно онлайн Когда я умирала - Уильям Катберт Фолкнер

William Faulkner

As I lay dying

ДАРЛ

Мы с Джулом идем тропинкой через поле, друг за другом. Я впереди на пять шагов, но, если посмотреть от хлопкового сарая, видно будет, что растрепанная и мятая соломенная шляпа Джула – на голову выше моей.

Тропа пролегла прямо, как по шнуру, ногами выглаженная, июлем обожженная, словно кирпич, между зелеными рядами хлопка, к хлопковому сараю, огибает его, сломавшись четырьмя скругленными прямыми углами, и дальше теряется в поле, утоптанная и узкая.

Хлопковый сарай сложен из нетесаных бревен, замазка из швов давно выпала. Квадратный, с просевшей односкатной крышей, пустой, сквозной и ветхий, он клонится под солнцем, и оба широких окна его смотрят из супротивных стен на тропинку. Я сворачиваю перед сараем и огибаю его по тропинке. Джул сзади в пяти шагах, глядя прямо перед собой, вошел в окно. Он глядит прямо вперед, светлые глаза будто из дерева на деревянном лице, и, в четыре шага пройдя сарай насквозь, негнущийся и важный, как деревянный индеец на табачном киоске, неживой выше пояса, выходит через другое окно на тропинку, как раз когда я выхожу из-за угла. Друг за другом в двух шагах, – только теперь он первым, – мы идем по тропинке к подножию обрыва.

Повозка Талла – у родника, привязана к перилам, вожжи захлестнуты за сиденье. В повозке два стула. Джул останавливается у родника, снимает с ивовой ветки тыкву и пьет. Я миную его и, поднимаясь по тропинке, слышу, как пилит Кеш.

Когда я выхожу наверх, он уже перестал пилить. Стоит в стружках и примеряет одну к другой две доски. Между тенями они желтые, как золото, мягкое золото, на них плавные ложбины от тесла: хороший плотник Кеш. Он опер обе доски на козлы, приставив к начатому гробу. Стал на колени и, прищуря один глаз, смотрит вдоль ребра, потом снимает доски и берет тесло. Хороший плотник. Лучшего гроба и пожелать бы себе не могла Адди Бандрен. Ей там будет спокойно и удобно. Я иду к дому, а вслед мне: тюк, – тесло Кеша. – Тюк. Тюк.

КОРА

Ну вот, подкопила яиц я и вчера испекла. Пироги удались на славу. Куры нам – большое подспорье. Они хорошо несутся – те, которых оставили нам опоссумы и прочие. Змеи еще, летом. Змея разорит курятник быстрей кого угодно. А раз обошлись они нам гораздо дороже, чем думал мистер Талл, и я обещала разницу покрыть за счет того, что они несутся лучше, мне приходилось яйца экономить, – ведь я же настояла на покупке. Мы могли бы взять кур подешевле, но мисс Лоуингтон советовала завести хорошую породу – я и пообещала, тем паче мистер Талл сам говорит, что коровы и свиньи хорошей породы в конце концов окупаются. А когда мы столько кур потеряли, самим пришлось от яиц отказаться, – не слушать же мне от мистера Талла попреки, что это я настояла на покупке. Тут мне мисс Лоуингтон сказала о пирогах, и я подумала, что могу испечь и зараз получить чистой выручки столько, сколько стоили бы еще две куры вдобавок к нашим. Если откладывать по яичку, то и яйца ничего не будут стоить. А в ту неделю они особенно неслись, и, кроме продажных, я и на пироги скопила, и сверх того столько, что и мука, и сахар, и дрова для плиты нам как бы даром достались.

Вот вчера я испекла – и уж так старалась, как ни разу в жизни, на славу пироги удались. Нынче утром привозим их в город, а мисс Лоуингтон говорит, что та дама передумала и гостей звать не будет.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: