Новая жизнь мистера Брайна

Утро доктора Хьюза выдалось самым наилучшим образом. Он вкусно позавтракал яичницей, жаренной с копченой колбасой и помидорами, принял двух хронических пациентов, которые исправно приносили неплохой доход в его клинику, и теперь, в ожидании новых больных, стоя у окна своего кабинета с чашечкой кофе в руке он бегал взглядом по колонке свежего номера «Chicago Tribune» от 1-ого марта 1937 года. А заголовок статьи гласил: «Чарльз Брайн при смерти! В самой статье писалось следующее: из достоверных источников стало известно, что крупный чикагский бизнесмен Чарльз Брайн которого полиция подозревает в нелегальной торговле алкоголем, вымогательстве и других преступлениях, сегодня утром был срочно госпитализирован…» Доктор Хьюз дочитывать не стал. Он выбросил газету в мусорное ведро, отхлебнул кофе, наполнил воздухом легкие и с улыбкой открыл окно весеннему лучу солнца.

Доктору Хьюзу было далеко за пятьдесят. Он был мелковат, лысоват, носил небольшое брюшко, которое добавляло ему степенности и круглые очки. С тех пор как он переехал в Чикаго дела его пошли в гору: практика его стала шире, а пациенты – солиднее. И это дало ему возможность взять себе в помощники хорошенькую медсестру, которая выполняла роль секретаря.

Свой кабинет на втором этаже он обставил добротно, но без излишеств: ближе к середине помещался стол без сукна, с бумагами и желтым абажуром настольной лампы, высокое кресло с жесткими подлокотниками и деревянный стул для пациентов. Мягкая же мебель – диван с двумя кожаными креслами стояли у двери рядом со шкафом, где были собраны книги и справочники по медицине.

Постояв у окна еще какое-то время, доктор Хьюз сладко потянулся, зевнул, невзначай бросил взгляд на улицу и остолбенел… Черный кадиллак подъехал прямо под окно, и трое хорошо одетых джентльменов из машины устремились в двери клиники.

Блюдце в руках доктора задрожало, ложечка зазвенела, он с трудом проглотил и истошно крикнул:

– Мари! Мари! Быстрей, сюда!

Вихрем в кабинет ворвалась медсестра.

– Мистер Хьюз, вызывали? – и, глядя в его побелевшее лицо, добавила: – Вам плохо?

– Нет… да… мне очень плохо, а сейчас будет еще хуже. Если кто будет мной интересоваться, скажите, что меня нет, я уехал… вернусь не скоро. Никогда… О, боже! Где мой портфель?

Мистер Хьюз стал бегать как ошпаренный по кабинету, пока не наткнулся на искомую вещь под столом.

– А вот он! Мари! Там этот… приехал… вы задержите их, а я через черный ход… – с этими словами доктор Хьюз, обнимая портфель и задыхаясь от страха, хотел смыться из кабинета, но на пороге уже стояли те самые трое джентльменов.

Самый здоровый из них – с узким лбом, расплющенным по лицу носом и широкими скулами полюбопытствовал тяжелым басом:

– Куда-то спешите, мистер Хьюз?

Доктор застыл как в анабиозе, потом спохватился и изрек:

– А… да… у… у меня срочный вызов… если позволите….

Другой джентльмен в сером костюме, с вихрастой шевелюрой оттопыренными ушами и шляпой на затылке преградил дорогу эскулапу:

– Да он просто хотел улизнуть! Ты же улизнуть хотел, верно?

– Нет, что вы, я на вызов, к пациенту… а…

– Полагаю, представляться не надо. – тот, кто произнес эти слова негромким, но твердым голосом был явно главнее первых двух. Ему было около сорока пяти, хотя выглядел гораздо старше. Он имел квадратный подбородок с ямочкой, массивный нос и очень колючий неприятный взгляд. Именно к этому господину и обратился Хьюз: