Предрассветный час. Рассеивающийся сумрак делит постель с первыми лучами солнца. На лиловом небе тают звезды. Целой жизни не хватит, чтобы описать поэзию этого элегантного танца уходящей ночи и грядущего дня.
Я стою на пустой платформе в ожидании поезда, который увезет меня в мир неизведанного, и наслаждаюсь утренней прохладой. Липкий туман окутывает окрестности.
Мне кажется, что вокруг происходит слишком много любопытных явлений, заслуживающих моего внимания, но мозг, словно этот туман, выставляет передо мной некую завесу, чтобы скрыть от меня пугающие истины и уберечь от потери рассудка. В наушниках играет что-то неразборчивое: множество голосов сливаются в один и поют на незнакомом мне языке. Ощущаю вибрацию под ногами и слышу нарастающий гул, предвещающие приближение поезда.
Сквозь дымчатую пелену постепенно прорезается передняя часть состава. Я роюсь в карманах в поисках билета, но не обнаруживаю его. Поезд замедляется и останавливается передо мной. Из окон вагонов на меня с улыбкой смотрят люди.
– Молодой человек, вы заходите? – спрашивает контролер.
Я удрученно качаю головой, но проводник сообщает: – Не беспокойтесь. Билет вам не понадобится.
Не задавая лишних вопросов, я молча запрыгиваю на лестницу и поднимаюсь в поезд. Контролер провожает меня в пустое купе.
– Если будет нужна помощь, обращайтесь, – говорит он и, закрыв за собой дверь, удаляется.
Я достаю из сумки тетрадь и записываю размышления относительно сегодняшнего утра и моего неожиданного путешествия, но мысли путаются, и я откладываю заметки в сторону.
Поезд трогается. Пейзажи за окном начинают сменять друг друга: мелькают поля, леса, маленькие деревушки. Я пытаюсь мысленно слиться с природой, но меня отвлекает стук в дверь.
– Войдите.
– Не желаете чаю? – интересуется проводник.
Я киваю в ответ. Он уходит, а через несколько минут возвращается с большим граненым стаканом в железной подставке, какие я видел в детстве в советских фильмах.
– Позволите составить вам компанию? – спрашивает мужчина, протягивая мне горячий напиток.
– Как я могу отказать, учитывая, что вы пропустили меня без билета? – любезно отвечаю я и указываю на свободное место напротив.
Он присаживается и, улыбнувшись, говорит:
– В этом поезде все безбилетники. Разве вы не заметили, как другие пассажиры с добродушной улыбкой забавлялись вашими отчаянными попытками отыскать билет в кармане?
– Но я помню, как покупал его в кассе, а затем положил в левый карман, – возражаю я. – Да и разве бывают бесплатные поезда в нашей стране или вообще где-либо?
– Вы знаете, куда ведет этот железнодорожный маршрут? – таинственно спрашивает проводник.
Я вдруг с ужасом осознаю, что не помню, до какой станции брал билет. По телу пробегает дрожь от страха перед неизведанным.
– Я умер? – вырывается у меня.
– Разве это похоже на смерть? – отвечает вопросом на вопрос мой собеседник.
Я пожимаю плечами. Я не ощутил какого-то перехода в потусторонний мир, и я все так же материален: пью чай, записываю мысли в старую тетрадь. Однако у меня вдруг прошла хроническая головная боль. До того момента, как я оказался на перроне этим утром, я ощущал себя персонажем с карикатуры Джорджа Крукшенка The Head Ache; той, где черти обвились вокруг человека: один бьет его по макушке молотом, второй вкручивает штопор ему в череп, третий тычет шилом в висок, а другие кричат в уши.
