Коварная бездна

Посвящаю родителям, которые поощряли мою необузданную фантазию.

Если на нашей планете есть магия, ищите ее в воде.

– Лорен Айзли

Сестры прибыли в Спарроу в 1822 году на борту принадлежавшего пушной компании судна «Леди Астор», которое вскорости затонуло прямо на выходе из бухты.

Они стали одними из первых поселенцев города, недавно основанного на тихоокеанском побережье штата Орегон. Девушки спорхнули с трапа подобно тонконогим птицам и ступили на новую для себя землю. Вьющиеся золотисто-каштановые волосы, нежная фарфоровая кожа – они были красивы. Слишком красивы, как потом говорили горожане. Маргарита, Аврора и Хейзел часто влюблялись, но выбирали неправильных мужчин – таких, чьи сердца уже принадлежали другим. Но сестры были кокетливы и обольстительны, и мужчины не могли устоять перед ними.

Однако жители города решили, что все не так просто: они объявили сестер ведьмами, склоняющими мужчин к прелюбодеянию при помощи колдовства.

В конце июня, когда луна была лишь тонким осколком в затянутом тучами небе, к лодыжкам сестер привязали камни и сбросили их в океан сразу за мысом. И сестры опустились на дно – так же, как корабль, который привез их в Спарроу.

На зеркале в моей комнате прикреплена черно-белая фотография двадцатых годов прошлого века: женщина из бродячего цирка плавает в большом чане с водой. Светлые волосы развеваются, ноги спрятаны под искусственным русалочьим хвостом. Ткань – серебристый металлик – выглядит как чешуя. Женщина хрупка и ангелоподобна. Ее губы плотно сжаты – наверное, перехватило дыхание в ледяной воде. Рядом стоят несколько мужчин. Уставились, как на настоящую русалку, поверив в маскарад.

Я думаю об этом фото каждую весну, когда в городе вновь начинается шумиха, – все только и говорят о трех сестрах, которых утопили на выходе из бухты, сразу за островом Люмьер, где живем мы с мамой. Сестры представляются мне похожими на эту русалку из цирка – вот они колышутся под толщей воды, прекрасно сохранившиеся, совсем как живые. Боролись ли они за жизнь? Пытались ли удержаться на поверхности или сдались, позволив тяжелым камням утянуть себя на холодное дно Тихого океана?

Над поверхностью воды, между Люмьером и городком Спарроу, стелется промозглый утренний туман. Море спокойно. Я иду к причалу и начинаю отвязывать лодку – двухместную плоскодонку с навесным мотором. Для плавания в шторм или бурю она непригодна, зато для поездок в город и обратно – то что надо. Отис и Ольга, рыжие полосатые кошки, которые два года назад, еще котятами, загадочным образом появились на острове, провожают меня до самой воды и мяукают вслед, будто оплакивая мое отплытие. Каждое утро в одно и то же время я пересекаю бухту, чтобы успеть к началу первого урока – мировая экономика, предмет, который мне никогда не пригодится, – и каждое утро кошки провожают меня до причала.

Пульсирующий луч маяка скользит над островом и на миг выхватывает из тумана одинокий силуэт на обрывистом западном берегу. Это моя мама. Коричневый свитер обтягивает хрупкую фигурку, руки скрещены, взгляд направлен в безбрежный океан. И так каждый день: она ждет того, кто никогда не вернется. Моего отца.

Ольга трется о мои джинсы, выгнув спину и задрав хвост, просится на руки, но у меня нет времени. Я натягиваю капюшон ярко-голубого дождевика, забираюсь в лодку и дергаю за трос, пока мотор не заводится. Сквозь туман я не вижу ни берега, ни Спарроу, но я знаю, что город существует.