Город «Нординск» перенес много бед и случаев с жителями. Все друг друга знают. Три магазина, полицейский участок, две школы и так далее. Все то, что нужно для комфортного проживания в городе, где рядом протекает речка и возрастает лес.
Мне стукнуло двенадцать, я перешел в шестой класс, и учился неплохо. Самый обычный ученик. По соседству с нами жил мужчина Рыбаков Петр Ильич, он переступил тридцатилетие, двигаясь вперед по жизненному пути. Он многому меня научил. Рассказывал истории из жизни, возил на рыбалку, отца у меня нет, уехал в город и так не вернулся, Петр Ильич заменил мне отца. Я не стыжусь сказать это вслух. Уж лучше так прожить, чем не знать элементарных вещей, которым обучают отцы. Моя мама – Виктория Рульская работает продавцом в магазине «Серебренная груша». Я – Леонид Рульский помогаю ей в свободное время, расставляя товары, меняя ценники, и вся прочая беготня по магазину.
В общем, Петр Ильич стал моим отцом, хоть и неофициально. Помню, сидел на скамейки на крыльце его дома и ждал, пока мужчина вынесет обещанный чай с печеньями. Он начал рассказывать, как выловил сома в нашей речке, и как гордился собой. Боялся, что удочка сломается или леска порвется, а может все сразу случится, но нет. Он упорствовал и увез домой сома весом в тридцать пять килограмм.
Все было прекрасно, пока не случилась одна ситуация, перевернувшая мой мир.
Обычный весенний вечер, я возвращался с подработки в магазине: «Серебряная груша». Рюкзак давил лямками в плечи, еще немного и я избавлюсь от него, придя домой. Уличные фонари горят выборочно, через один столб, но свет теплый и приятный. Подходя к дому, я почти открываю калитку, но слышу крик Петра Ильича.
– Леня! Давай ко мне! – позвал он меня, вскидывая руки, словно хочет дотянуться до белых облаков. Мне уже перевалило за пятнадцать, через два год исполнялось восемнадцать и прощай детство.
Губы разошлись в улыбке, я вскинул руку, крича в ответ:
– Сейчас, только рюкзак занесу!
Я заканчивал десятый класс, готовясь к экзаменам. Хотел стать юристом, изучая обществознание и права человека.
– Буду ждать! – ответил мне сосед, опустив руки и усевшись в кресло качалку.
Забежав во двор, я оставил рюкзак в небольшой беседке и, перепрыгнув через забор, разъединявший нас с соседом, вмиг оказался на участке Петра Ильича.
– Сейчас тебе расскажу, что со мной случилось. – Лицо соседа светилось от гордости и счастья. Я даже предположить не мог, что же такого произошло, что так повлияло на мужчину, которому исполнилось сорок.
Лицо Петра Ильича было худым, под тонким носом еще черные усы и небольшая лысина. Сам же мужчина худой, но высокий, скулы прорезали щеки, как два шрама, но улыбка Петра Ильича всегда вызывала спокойствие. Если он улыбался, то все точно хорошо, значит, день прожит не зря. Если вновь возвращаться ко мне, в частности говорить о внешность, то я темноволосый парнишка с неплохим телосложением, за счет подработки, где приходится таскать всякие тяжести.
– Ты присаживайся, а я вынесу нам бутерброды, – с доброй и успокаивающей улыбкой, сообщил мужчина. – Ты ж не ел, я прав? – Мне оставалось только кивнуть и сесть в раскладной стульчик, который Петр Ильич брал на рыбалку.
Через пять минут мужчина вынес тарелку, на которой лежали бутерброды; хлеб, колбаса и сыр. Следом он принес две кружки чая, поставил все на маленький стол, и откинулся на спинку кресла-качалки. Петр Ильич смотрел в небо, я повторил его примеру, видя, как сероватые облака плывут по оранжевому небу.
