До озера Тотокуку оставался всего один большой переход. Разве время теперь жаловаться на холод, на разбитые колени, истерзанные о колючки и острые камни руки, на голодную тошноту… Роберто привык верить дедушке, а старый Фредерико спокойно и размеренно шел впереди. Час назад, когда Роберто крушил обушком еще один пятиметровый участок едва заметной ледовой тропы, чтобы хоть на час-другой снова – в который уже раз! – задержать возможную погоню, дедушка уверенно сказал ему, что до места спуска на плато, откуда хорошо видно озеро, всего несколько поворотов, и еще до захода солнца они увидят Тотокуку, а также все три древних храма аймара [1], стоящих на его скалистых островках.
Четырнадцатый день шли они по горным тропам в самом центре Анд, среди грозных скал, снега и льда. Шли к озеру, к трем храмам племени аймара, чтобы узнать наконец их тайну, передаваемую из поколения в поколение немногими избранниками рода, отмеченными незримой печатью племени – орлиным профилем лица, что походил на тень скалы Ау в час заката, и взглядом черных, как агат, глаз, наполненных неукротимым внутренним огнем.
Предания говорили, что именно такой профиль и такой пронизывающий взгляд были у легендарного Тупак-Амару – народного вождя инков, долгие годы возглавлявшего борьбу индейцев против испанских конкистадоров, словно саранча хлынувших на Южноамериканский континент в начале XVI века.
Пять столетий назад!
Фредерико остановился. Тяжело вздохнул.
Знал ли тот далекий Амару тайну аймара?… Тех аймара, что жили на этой щедрой земле еще до инков?
Об этом ведают разве что Солнце да могущественный Виракоча [2]…
Старик опустился на колени, прижался лицом к холодным камням и трижды попросил у божества поддержки и прощения.
– О Великий Виракоча, могущественный и солнцеликий! – страстно шептал он. – Помоги мне и внуку моему Роберто дойти до пещеры у подножья величественной скалы Ау! Помоги спуститься сквозь страшную бездну к голубому Тотокуку, испить священной его воды, прикоснуться к ступеням храмов, найти путь к сияющим гротам, к твоему божественному лику!…
Старик тяжело приподнялся, дрожащими руками снял с плеча пончо [3] и вынул из тайника возле разреза старинный амулет. Верх трехгранной зеленовато-золотистой пирамидки венчала фигурка диковинной птицы с человекоподобным лицом, с едва заметной прорезью для цепочки во лбу, а все основание – глянцевое, голубоватое, заполняло изображение странного существа с огромными глазами, полуприкрытого веками, и маленьким ртом. Концы его губ были скорбно опущены, а в глубине глаз, словно живые, мерцали искринки.
Амулет свободно умещался на ладони Фредерико.
Он был почти невесомым и в то же время необыкновенно прочным. В этом Фредерико убедился еще несколько десятилетий назад, когда при выходе из шахты управляющий золотых приисков лично нащупал его в складках пончо молодого шахтера. Видно, подумал: самородок выносит из шахты парень. Фредерико и опомниться не успел, как дюжие руки охранников сорвали с него пончо, подтолкнули к яркому костру, что пылал у входа в шахту.
– Золото красть! – заорал управляющий.
И тут же замолчал, удивленно разглядывая диковинный, почти невесомый амулет, тускло поблескивавший на его ладони.
