Все жанры Все авторы
Сны и страхи - Дмитрий Быков

Сны и страхи

Страниц

135

Год

2019

Откройте для себя совершенно удивительный мир литературы, который привнесет в вашу жизнь долю мистики, фантастики и исторического загадочного опыта! Новый удивительный сборник от Дмитрия Быкова, который обладает индивидуальным стилем и превосходной прозой, заставит вас забыть о часах и окунуться в необыкновенные истории.

Здесь вы найдете захватывающие приключения учителя из Новосибирской области, который дерзко сопротивляется таинственной секте, поглощающей силу и детство молодых невинных детей. Вам также станет доступна уникальная история комиссара в будущих временах, построившей свою Республику, который собирает забытые истории и страшные судьбы в Жалобной книге. Волнующая история американца с несколькими личностными расстройствами, который находит свою возлюбленную с таким же потрясающим заболеванием, также станет доступна для вашего внимания.

Но это еще не все! В этом издании вы также найдете переиздание небольшого, но увлекательного романа "Икс", который посвящен загадочным тайнам, связанным с известным писателем Шолоховым. Все это - неповторимые и захватывающие истории, оживающие на страницах этой уникальной книги.

Вам стоит прочитать эти произведения, чтобы открыть для себя новые грани литературы, сочетающей в себе самые разные жанры и темы. Редкое сочетание мистики, фантастики и исторического эксперимента в книгах сравнимо лишь с лучшими работами Стивена Кинга, такими, как "Зеленая миля" и "Сердца в Атлантиде". Читайте и наслаждайтесь новыми рассказами от Дмитрия Быкова, которые не оставят равнодушными даже самых требовательных читателей.

Читать бесплатно онлайн Сны и страхи - Дмитрий Быков

© Быков Д., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Неволя

– Я так думаю, что все это – рука Божья. – Он поднял руку, и казалось, что сквозь его растопыренные пальцы река вьется, как черная лента. – Дело Господне. Его воля.

Трумен Капоте, «Самодельные гробики»

Восьмиклассник Рогачев молчал и смотрел в парту, и историк Смирнов понимал, что проигрывает этот разговор вчистую. Он видел – точней, ему хотелось так думать, – что Рогачев, как девочка в фильме, одержимая бесом, изо всех сил подает ему знаки: вытащи, вызволи меня, я не хочу проваливаться в это болото. Того и гляди на груди у него проступят красные буквы HELP. Но это казалось, этого не бывало и быть не могло. От Рогачева, смирновского любимца и главной его педагогической удачи, осталась одна оболочка, и вместо красных букв HELP на кисти правой руки у него были синие буквы В.О.Л.Я. И внутри у него была воля, с которой Смирнов договориться не мог.

– Ну хорошо, – зашел он с другого конца. – По средам нельзя в школу. Я это понял. Что можно по средам вместо школы?

Рогачев безмолвствовал.

– Поезда, – наконец сказал он.

– Что поезда?

– Смотреть, – выдавил Рогачев и после паузы добавил: – В десять пятнадцать абулакский и в одиннадцать пять новосибирский.

– Просто смотреть?

– Да. С моста.

Это был не мост, а переход над путями, но называли его так. Через Решетов проходило не так много поездов, да и вообще место было глуховатое даже по меркам Новосибирской области – населения тысяч двадцать, три школы, один кинотеатр. Смирнов, первый выпускник факультета экстремальной педагогики Московского педуниверситета, поехал туда не по своей воле. Он имел все возможности остаться дома, но создатель и декан факультета, боготворимый студенчеством медлительный человек с непредсказуемыми мотивировками и странными источниками информации, на распределении попросил: «Город Решетов. На годик, а?» «А что там?» – в полном недоумении поинтересовался Смирнов, но декан в своей манере отворотился к окну и, глядя на сырые кусты внутреннего двора, ответил с горькой гримасой: «Там… нехорошо».

– Сверху смотреть? – уточнил Смирнов.

Восьмиклассник поднял глаза. Он понял.

– Сверху.

– Ой, не только сверху, – сказал ему Смирнов с дружественной по возможности улыбкой. – Ой, не только.

Бросание камней в окна поездов было одним из немногих провинциальных развлечений, но интерес к этой звероватой забаве вспыхивал редко, обычно во времена, когда подростковая жестокость бог весть с чего достигала пиков. Последний такой пик был в двенадцатом, а самое дикое зверство расцвело под конец застоя. Тогда в школах доходили до такой изощренности, что на зоне удивились бы. Не стало разницы между элитной спецшколой и провинциальным спецПТУ: приставка «спец» подходила им одинаково. Вот тогда, рассказывали им в универе, травматизм в электричках дошел до рекорда: камни по проходящим поездам швыряли с необъяснимой злобой, двух девочек покалечили на всю жизнь, был громкий процесс. Смирнов не помнил, чтобы за последние недели в городе сообщали о подобных травмах, но всего он не знал и знать не мог.

Рогачев опять смотрел в парту.

– Ну хорошо. Допустим, что только смотреть. Допустим. Но зачем? Цель вообще какая?

– Просто смотреть. Как отходит.

– Представлять что-то при этом?

Вам может понравиться: