Снегурочка и Белогор

Давно это было. Жили в одной деревне старик со старухой и не было у них ни детей, ни внуков. Только Собака-Бояка и Кот-Трубохвост, а за избой огород – вот и всё хозяйство.

Как-то раз началась большая метель. Старик со старухой всю живность в избе спрятали, огород ветошью укутали, накрепко закрыли двери, ставни на крючок заперли. Пока все переделали, крепко умаялись.

Старуха вздыхает:

– Вот была бы у нас внучка, уж она бы нам была такая помощница! Сейчас бы пирожков напекла, полотна наткала, щей наварила, ставни закрыла, перины взбила.

– Молчала бы, уж старая, – ворчит старик, а сам про то же думает.

Поужинали они скромно и спать легли. Метель всё завывает, в двери бьется, в сенях ведрами стучит.

Собака-Бояка со страху под лавку забилась. А Кот-Трубохвост на печку забрался, в уголке спрятался и тихонько песенку завёл:

Старуха проснулась и спрашивает:

– Это кто поёт?

Собака-Бояка ей из-под лавки тут же отвечает:

– Это Кот-Трубохвост.

Старуха не поверила и заснула.

Кот подождал немного и опять поёт:

Тут старик проснулся и говорит:

– Кто про внучку пел?

Собака-Бояка ему отвечает:

– Да это же Кот-Трубохвост.

Удивился старик, да не поверил, тут сон его снова сморил.

Всю ночь выл ветер, стены ходуном ходили. Утром встали старик со старухой, а окна доверху снегом завалены, дверь и вовсе открыть не могут.

– Вот бы нам внучка сейчас пригодилась, – опять причитает старуха, –  лопатой снег бы разбросала, полы подмела, зверей покормила, ветошь с огорода убрала, печь затопила, блинов напекла, самовар бы поставила. Сидели бы мы сейчас, чай втроем пили и на соседей из окна глядели.

Только сказала она эти слова, вдруг в окно стук раздался.

Удивились старики, кто же может стучать? Изба на краю села стоит, да все дорожки к дому засыпаны.

– Синица стучит, – говорит старик, – я ей летом сальца обещал.

Сидят, не открывают.

Тут стучат другой раз, сильнее.

Подошел старик к оконцу, подышал на заиндевевшее стекло, глянул да обомлел.

Стоит перед окном прямо в сугробе девица-красавица. Сама высокая, белоликая, серебряные толстые косы почти до земли, глаза синие как звезды. На ней боярская душегрея с сарафаном, жемчугом расшитые, соболья шапочка, а ручки держит в муфте.

Тут и старуха увидала красавицу и руками всплеснула:

– Да это же нам метель внучку принесла!

Тут взялись они дверь откапывать, и так скоро у них работа заладилась, что еще солнце не поднялось, а уже и избу от снега вокруг расчистили, и печь затоплена, и самовар на столе.

И сидят старик со старухой, чай пьют, а рядом на лавке девица-красавица рассказывает про себя.

– Звать меня Снегурочкою, я ваша внучка, а принесли вам меня северные ветры, соткали из снега, льда и изморози.

Старики Снегурочке чай подливают, а она ни в какую, только сбитень холодный и пьет, который старик ей из погреба принес. И все ей как будто жарко, словно лето на дворе.

– Ох у вас и натоплено, – приговаривает девица, а сама на сбитень дует и он сверху льдинками покрывается.

– Зазябла в пути-то небось, внученька, – говорит старуха, – пододвигайся к печке, милая. Завтра мы с тобой с утра пораньше встанем, я тебя научу и печь растапливать, воды из колодца принесем и стряпаться будем: щи сварим, блинов да расстегаев наделаем, а как вечер наступит, мы лучину зажжем да ткать рубахи с тобой будем.