Все жанры Все авторы
Мухи - Иван Бунин

Мухи

Страниц

5

Год

—

Прокофий, старый житель этой угрюмой деревни, пребывает в беспомощном состоянии на своей кровати уже третий год. Среди развалин и ушедших в небытие жителей, он ощущает полное забвение богами. Вокруг него лишь пустые поля со сгребанными землей курганами, похожими на песчаные пустыни. Улицы деревни безлюдны, лишь старики и дети остались в этом месте, отстраненном от мира. Неспешно и уныло звучат голоса петухов, пытающихся прогнать сон. На выпасе, стадо коров, томно мычащее, привлекает внимание притихших собак, которые прячутся от летающих насекомых. Вокруг старинных изб, с теплым дымком выходящих из труб, слышны писки и щебет цыплят, что, вероятно, надеются получить что-то поесть. Одновременно с этим, солнце застенчиво светит, и с востока приближается темная и загадочная туча, которая покроет эту область своей молчаливой присутствием.

Читать бесплатно онлайн Мухи - Иван Бунин

Прокофий лежит на нарах под полатями уже третий год: высохли ноги.

Деревня в завале, по косогорам над оврагами. Места глухие, богом забытые. Да еще рабочая пора. Окрестные поля, усеянные копнами, голы и желты, похожи на песчаную пустыню, а в деревне ни души, только старики и дети. Нагоняя дремоту, поют петухи. Скучно, как тоскующий немой, мычит на выгоне телкенок. В тени от пунек дремлют, смахивая с ушей мух, собаки. На порогах жарких изб попискивают, поклевывают цыплята. Тускло печет солнце, и с востока, из-за покатых полей, все собирается, синеет и все ничем не разрешается молчаливая тучка.

И день за днем лежит он в этой тишине и скуке. Был я у него в прошлом году в эту же пору, был нынешней весной и вот опять заехал. Все то же: в избе полутемно, жарко, на столе хлебы, прикрытые рваным армяком; на этом армяке, на стеклах и по стенам кипят несметные мухи, – просто все черно от мух, – а он лежит на нарах, головой к боку печки, до пояса прикрытый старой пегой попоной, и, усмехаясь, курит трубку. Посасывает и усмехается. Под попоной – его неподвижные ноги. Они так противоестественно тонки, так неприятны и страшны даже через полосатые портки, что я поспешил отвести глаза, когда он откинул попону и показал мне их. А он еще пошутил:

– Посмотрите-ка, что делается! Не ноги, а коклюшки! Хоть кружево плети!

Я сижу возле нар на перевернутом ведре, кручу папироску и думаю о том, что вот через полчаса я уеду, а он опять останется в этой избе, опять будет лежать да смотреть на противоположную стену, на черные доски полатей, висящих над ним. Я ужасаюсь при одной мысли о таком существовании, а он лежит себе как ни в чем не бывало и даже более того – чувствует себя, видимо, прекрасно. Что это такое? Знаменитое русское терпение? Восточная покорность судьбе? Святость? Нет, все не то. Ничего святого в его лице нет – обыкновенное лицо мужика средних лет, поражающее только ясностью и бодростью глаз. И он усмехается и говорит:

Вам может понравиться: