1. Глава 1, в которой выясняется, что своевольничать иногда полезно
Примечание. Дорогой читатель, я был против опубликования этой истории, но Шума сказала, цитирую: "Док, у такого феерического идиотизма должно быть как можно больше свидетелей".
Примечание к примечанию. Историю нашего знакомства с Шумой можно прочитать в отдельном рассказе на профиле любезного автора, что согласился описать наши приключения. Зовут его Марк Качим, и без него я бы не справился. Так что подпишитесь на профиль, сделайте ему приятное. Ну и рассказ прочитайте - "Рыбий доктор" называется.
https://litnet.com/ru/book/rybii-doktor-b256476
________________________________________________________________________
— Странно, он ведь должен был помереть уже… — я переглянулся с такой же растерянной Шумелкой и присел возле вольера на корточки.
Детеныш стингарийской гончей с трудом поднял голову и зашлепал по стерильно-чистому полу размочаленным, словно плетка, хвостом. Глядя на это, я в очередной раз задался вопросом, почему существо, выглядящее как помесь кита с черепахой и кальмаром, назвали “гончей”.
— Я… — вдруг сказала Шума и опустила глаза.
— Что? — испугался я и принялся немедленно осматривать детеныша.
— Только не ругайся… — на Шумелку стало жалко смотреть. — Он же к утру умер бы все равно…
Я наконец догадался проследить за ее взглядом и увидел шприц на добрую сотню.
— Что ты ему вколола?..
— Я… — Шума схватила шприц. — Ты сказал колоть ангипран, но в учебнике были описаны случаи, когда лучше помогал токсипрофен. Причем ударная доза.
— Он же не совсем антибиотик… — я задумчиво потер подбородок. Токсипрофен относился скорее к противовоспалительным, но обладал выраженным антимикробным и чуть менее выраженным иммуностимулирующим действием. Одно из тех чудесных эффективных и дешевых в производстве лекарств для ветеринарного использования, которые никогда не пройдут аккредитацию для использования на людях. Ведь зачем, скажите, пожалуйста, человеческой медицине лекарство, которое реально лечит?.. — И сколько ты ему вколола?
— Пятьдесят миллилитров…
— Сколько?! — у меня в голове не укладывалось, как так вышло, что при такой дозе и критической стадии заболевания у детеныша еще не отказала печень со всеми вытекающими.
Тут малыш закашлялся и отхаркнул розовую пену. Ожидаемо: противовоспалительные этого класса всегда давали побочный эффект на слизистую кишечника, а тут ударная доза. Но, видимо, если бы не она, детеныш был бы уже мертв, как и предполагалось.
— Знаешь, похоже, иммуностимулирующее действие в данном случае сыграло ключевую роль, — я старался говорить строго: Шума все-таки своевольничала сейчас и, возможно, своевольничала преступно. — У стингарийских гончих он в принципе очень сильный, может, с такой помощью и справится теперь с инфекцией. Желудок только лечить придется, но это потом. Если выживет.
Детеныш навострил пока еще висячие, но уже скоро обещавшие встать острыми конусами ушки и посмотрел на меня живым, полным любопытства взглядом. Учитывая, что вчера он мог только беспомощно закатывать зрачки, с усилием борясь за каждый вздох, что-то мне подсказывало, что самоуправство Шумы станет для него роковым, но роковым счастливо.
— Прости, Док, — Шума и сама понимала, как сильно накосячила, и теперь стояла передо мной, склонив повинную голову.
