Кладбище для безумцев. Еще одна повесть о двух городах

Жанр: Современные детективы / Зарубежные детективы

Автор

Страниц

210

Год

2014

«Кладбище для безумцев: Еще одна уникальная повесть о двух городах — второй удивительный роман в невероятной трилогии, наряду с превосходными произведениями «Смерть в одиночку» и «Давайте все убьем Констанцию». Действие этой захватывающей истории разворачивается в знаменитом Голливуде, а ее главным жанровым источником является удивительный детективный нуар. На фоне величественного кладбища рассказывается история о незабываемом писателе-фантасте и сценаристе, которому удалось оказаться на самом краю реальности.

В темноте полночи, во время потрясающей вечеринки на Хеллоуин, в окрестностях легендарной студии, герой нашего романа — сам Брэдбери — наблюдает появление духа погибшего студийного магната, который ушел из жизни двадцать лет назад в ту же самую ночь Хеллоуина. Лабиринтом смерти и иллюзий он будет проводиться героем, помогая в нелегком пути неизменному моноклевому австрийско-китайскому режиссеру и эксперту по бальзамировке мумии Ленина, загадочному негодяю, воплощенному в образе Иисуса Христа, и гениальному аниматору динозавров, который доказал свою непревзойденность на мировой сцене.

Стремясь увлечь читателя в уникальный мир сюжета, я подчеркнул важность хеллоуинской атмосферы, добавляя больше деталей о главном герое и его спутниках, а также о приключениях и преградах, которые им предстоит преодолеть в этом опасном мире кладбища и фантастического Голливуда. Убедившись в силе этой уникальной истории, читатель погрузится в вихрь смертельных секретов и загадок, которые раскроются перед ним на страницах моего романа.»

Читать бесплатно онлайн Кладбище для безумцев. Еще одна повесть о двух городах - Рэй Брэдбери

Ray Bradbury

A GRAVEYARD FOR LUNATICS: ANOTHER TALE OF TWO CITIES

* * *

С любовью к живущим:
Сиду Стебелу, который показал мне, как решить мою собственную загадку;
Александре, моей дочери, которая прибирала за нами.

И ушедшим:
Федерико Феллини, Рубену Мамуляну, Джорджу Кьюкору, Джону Хьюстону, Биллу Сколлу, Фрицу Лангу, Джеймсу Вонгу Хауи и Джорджу Бернсу, который сказал мне, что я писатель, когда мне было четырнадцать.

И еще
Рэю Харрихаузену[1], по вполне понятным причинам.

Жили-были два города внутри города: один светлый, другой темный. Один весь день в непрестанном движении, другой – всегда неподвижен. Один – теплый, наполненный изменчивыми огнями, другой – холодный, застывший под тяжестью камней. Но когда по вечерам над «Максимус филмз», городом живых, заходило солнце, он становился похож на расположенное напротив кладбище «Грин-Глейдс», город мертвых.

Когда гасли огни, и все замирало, и ветер, овевавший угловатые здания киностудии, становился холоднее, казалось, невероятная грусть проносилась по сумеречным улицам – от ворот города живых к высокой кирпичной стене, разделявшей два города внутри города. И внезапно улицы наполнялись чем-то таким, что можно назвать не иначе как припоминанием. Ибо, когда люди уходят, остаются лишь архитектурные постройки, населенные призраками невероятных событий.

Да, это был самый безумный город в мире, где ничего не могло произойти и происходило все. Здесь убивали десять тысяч людей, а потом они вставали, смеясь, и спокойно расходились. Здесь поджигались и не сгорали целые дома. Выли сирены, мчались патрульные машины, их заносило на поворотах, а потом полицейские снимали синюю униформу, смывали кольдкремом сочно-оранжевый макияж и возвращались к себе, в маленький придорожный отель где-то там, в огромном и невероятно скучном мире.

Здесь бродили динозавры: вот они совсем крохотные – и вдруг уже пятидесятифутовые ящеры надвигаются на полураздетых дев, визжащих в унисон. Отсюда отправлялись воины в различные походы, чтобы в конце пути (чуть дальше по улице) сложить доспехи и копья в костюмерной «Вестерн костьюм компани»[2]. Здесь рубил головы Генрих VIII. Отсюда Дракула отправился бродить по свету во плоти, чтоб вернуться во прахе. Здесь видны Стояния Крестного пути[3] и остался след неиссякаемых потоков крови тех сценаристов, что, изнемогая, несли свой крест к Голгофе, сгибаясь под непосильной тяжестью поправок, а за ними по пятам гнались режиссеры с плеткой и монтажеры с острыми как бритва ножами. С этих башен правоверных мусульман призывали каждый день к послезакатной молитве, а из ворот с шелестом выезжали лимузины, где за каждым окном сидели безликие властители, и селяне отводили взгляд, боясь ослепнуть от их сияния.

Все это было наяву, и тем охотнее верилось, что с заходом солнца проснутся старые призраки, теплый город остынет и станет похож на дорожки по ту сторону стены, окруженные мраморными плитами. К полуночи, погрузившись в этот странный покой, рожденный холодом, ветром и далекими отзвуками церковных колоколов, два города наконец становились одним. И ночной сторож был единственным живым существом, бродившим от Индии до Франции, от канзасских прерий до нью-йоркских домов из песчаника, от Пикадилли до Пьяцца-ди-Спанья, за каких-то двадцать минут проделывая немыслимые двадцать тысяч миль. А его двойник за стеной проводил свою рабочую ночь, бродя среди памятников, выхватывая фонарем из темноты всевозможных арктических ангелов, читая имена, как титры, на надгробиях, и садился полуночничать за чаем с останками кого-нибудь из «Кистонских полицейских»

Продолжить чтение

Вам может понравиться: