Печать Карателя

Слезы – не всегда свидетельство слабости, иногда слезы – лишь признак того, что ты оставался сильным слишком долго.

– Ага, попалась!

Я дернула рукой, чтобы успеть вытереть мокрые дорожки от слез, но оказалось поздно. Лейтенант Пэрри, перегнувшийся через лестничные перила, уже застукал меня в разгаре банальной женской истерики с душераздирающими всхлипываниями и истошными подвываниями от жалости к самой себе. А ведь я так надеялась, что в этом закутке меня не найдут даже ищейки. Выходит, зря.

– А я-то гадал, кто мучает филина, а это всего лишь ты сопли по щекам размазываешь, – ехидно усмехнулся мужчина. – Что, златокудрочка, сдулась?

Хотела было молча проглотить сказанное, встать и как ни в чем не бывало продолжить работать, но… а ну его! Надоело!

– Чего молчишь, соплежуйка? – лейтенант спустился и с интересом уставился на мое зареванное лицо, а я закрыла глаза и откинулась назад, пытаясь понять, как докатилась до жизни такой «веселой»…

Нет, вот почему гений, изрекший: «Бойся своих желаний, ибо у них есть поганое свойство исполняться», не озаботился продолжить свою мысль и издать кратенькое пособие на тему: «Семь основных правил формулирования своих желаний, или как правильно мечтать»? Мне бы эта брошюрка ой как пригодилась.

Все началось с того, что в десять лет я пришла к родителям и заявила маме и отчиму под счастливым номером три, что после окончания школы стану ловить преступников, расследовать кражи и спасать империю от злоумышленников. Родители выслушали мою пылкую тираду, кивнули и не восприняли слова ребенка всерьез – да мало ли кто о чем в детстве мечтает? Все равно в дальнейшем при выборе профессии подростки с подсказки взрослых начинают руководствоваться тремя основными принципами: оплачиваемость работы, престиж и вероятность поступления в вуз.

В семнадцать я закончила общепрофильную школу, и вот тут-то родители и узнали, что дочь у них упрямая. Жутко упрямая!

В академию при департаменте правопорядка поступила с первого раза, так же безмятежно отучилась три года по специальности «следователь» и была вознаграждена за старания распределением в самое престижное место империи – участок 9–9, чтобы пройти годовую стажировку.

Нас было десять – девять парней и я.

Девушкам всегда трудно вписаться в мужские сообщества, но в участке 9–9 это оказалось в принципе невозможным. В то время, пока остальные выезжали на настоящие места преступлений и следили за работой старших коллег, я носилась по городу, как пьяный заяц по лесу.

Мой день в качестве стажера начинался с того, что я везла внуков капитана Балбери в садик и сдавала орущую ватагу воспитательнице. После делала крюк по городу, чтобы купить в кондитерской «Сладкая нега» свежих булочек для лейтенанта Пэрри, и неслась на всех парах в участок, чтобы не пропустить ежедневный сбор всех патрульных и следователей. Если по пути были пробки, сбор начинался с публичного унижения опоздавшей стажерки, если нет – я тихонько пробиралась в уголок комнаты, за спины ребят, и слушала сводки.

Затем другие стажеры ехали на полигон тренироваться, а я битых два часа сидела в кабинете и принимала заявления от впавших в маразм старушек с забавными шляпками из фольги, которые якобы экранировали тех от ментальной прослушки.