Первая жертва

Натан Хил всегда просыпался рано. Даже на уик-энд. Прежде всего он считал, что тратить время на сон большая роскошь. Жизнь и без того слишком коротка – нужно успевать насладиться ею. И как один из факторов удовольствия, которое Хил получал от жизни, был его пес Барри – стаффордширский терьер. Он его безумно любил. Как никого другого. Собственно, больше то никого у Натана и не было. Только он сам и его верная собака. Быстро умывшись, Хил одел спортивный костюм и кроссовки. У порога, виляя хвостом, его уже с нетерпением поджидал Барри, готовый к привычной, ранней утренней прогулке в парке Уайлд Роуз Трейлхед на северной окраине Солт-Лейк-Сити. От дома Натана до самого парка было рукой подать, и они с Барри любили проводить там время, наслаждаясь чистым воздухом и яркими красками природы.

– Идем, дружище! – Хил отворил дверь, выпуская собаку.

Выйдя на улицу, он сделал несколько больших глотков еще холодного воздуха и взглянул на восходящее солнце.

– Ну что, пробежимся?

Барри крутанулся на месте и рванул вперед. Натан, поправив вязаные перчатки на руках и такую же вязаную шапку на голове, легким шагом побежал за ним, чувствуя, как с каждой секундой кровь все быстрее и быстрее бежит по сосудам. Через несколько минут, свернув с дороги налево, они оказались на тропинке, уходившей в густоту леса. Хил бегал здесь ежедневно на протяжении многих лет и знал каждый клочок парка как свои пять пальцев. Все больше и больше углубляясь внутрь леса, Натан смотрел на бежавшего впереди него Барри и старался не отставать. Вдруг пес резко остановился, словно вкопанный, повернул голову чуть вправо и принюхался. Затем залаял и рванул в сторону, с тропы. Хил сильно удивился. Такое было с ним впервые.

– Эй, приятель! Что с тобой? Барри!

Натан остановился, уперев руки в колени и дыша полной грудью. Он видел, как собака беспокойно металась из стороны в сторону, при этом, заливаясь, лаем.

– Да что с тобой?!

Хил выпрямился и, раздвигая ветви кустарника, направился туда, где кружил Барри. Приблизившись к нему, Натан застыл на месте. Резкая волна ужаса и отвращения накатила настолько внезапно, что бросила его в жар, а голова предательски закружилась. И этот прилив крови был в разы сильнее, нежели от самого бега.

– Бог мой, – ошеломленно прошептал он, глядя расширенными глазами на истерзанный труп девушки.

Разорванная в клочья одежда и тело были сплошь залиты кровью, как и земля вокруг, множество глубоких ран зияли словно отвратительные дыры, а веки глаз широко раскрыты и мертвые зрачки источали боль. Хил не выдержал, резко повернулся и его вывернуло наизнанку. А Барри продолжал лаять…

…Шериф городской полиции Солт-Лейк-Сити Бен Фостер достал из кармана жевательную резинку и с нервным усердием принялся работать челюстями, пытаясь таким образом унять свое раздражение. Он был мрачен и напряжен до предела. Вокруг полицейские обтягивали место преступления заградительной лентой, возле найденного тела работали криминалисты и фотограф. Фостер осмотрелся. Слава Всевышнему, журналистов еще не было, однако в их скором появлении он ни капли не сомневался.

– Шеф?

Бен тяжело уставился на своего подчиненного детектива Дерека Мюррея. Тот чуть помялся, опасаясь реакции, но все же сказал:

– Похоже третья.

– Похоже? – проскрипел шериф. – Или точно?