Все жанры Все авторы
Он был убит - Александр Бестужев-Марлинский

Он был убит

Страниц

35

Год

1988

В ужасном сражении, на полях проклятой войны, произошло страшное убийство молодого и отважного человека. Безостановочно вперед двигался он, предводительствуя своим отрядом, а когда остальные начали оставаться позади, он был уже внутри смертельной засады. Лишь одна удачливая группа смогла соперничать с ним в храбрости, но все пали доблестно стоя рядом с ним, труп за трупом. Великолепная отвага и скорость его коня были мне хорошо известны, но когда я, не видя его перед собой, ощутил ужасное предчувствие, передернуло холодом. Взглянув вспять, я увидел его лицо, проглядывающее в дыму, окровавленном от выстрелов. Смерть, в виде стальной руки, безжалостно схватила его на полном скаку. Вознесенный в воздух, он стал встывать, и всадник, пораженный пулей, начал падать с него, покачиваясь…

Настроение страшного сражения исказило природу войны, превратив ее в холодный и безжалостный кошмар. Молодость и отвага нашего героя были его главными качествами, благодаря которым его оправданно считали лидером. Перед началом битвы, его отряд занимал передовую позицию, противостоя приходящей опасности. Остальные соревновались с ним в мужестве, но все они встретили свою гибель, стоя рядом с ним. Мы слышали истории о его отважных подвигах и знали о его лошади, которая была быстрее, чем ветер. Но что-то было не так в этот день. Когда я не смог заметить его перед собой, страшное предчувствие охватило меня ощущением ледяного холода. Я решил оглянуться, и там, в дыму огнестрельного оружия и окровавленном поле боя, мелькнуло лицо моего друга. Он был мгновенно захвачен смертью, которая никогда не знала пощады, и упал с коня, колеблясь на воздухе, прежде чем упасть на землю...

Читать бесплатно онлайн Он был убит - Александр Бестужев-Марлинский

* * *

Он был убит, бедный молодой человек! Убит наповал! Впереди всех бросился он на засаду – и назади всех остался; остался в тесном кружке храбрых, легших трупом с ним рядом. Я знал его отвагу, я знал быстроту коня его и, удивленный, не видя его перед собою, проникнут холодом страшного предчувствия, оглянулся назад: в дыму, окровавленном выстрелами, сверкнуло мне лицо друга; железная рука смерти на всем скаку осадила разгоряченного бегуна его; задернут, он стал на дыбы, и пораженный всадник падал с него, качаясь. Я едва успел оборотить своего коня, едва успел сброситься с седла, чтобы принять на руки несчастного. Тихо опускаю его на землю, гляжу: глаза закатились, не слышит, не дышит он… Рву сюртук, раздираю на груди рубашку: нет надежды! Свинец пробил сердце навылет, самое сердце!! И еще около пас свистали вражеские пули, еще «ура» и гром стрельбы раздирали воздух, но уж того, кем было начато это «ура», кто вызвал эти выстрелы, не стало. Быстрее пули умчался он, исчез кратче звука. Но и пролетный звук оживает хотя на миг в отголоске; неужели ж ты, прекрасная душа, не оставила по себе никакого следа? Ужели нет тебе на земле ни эха, ни тени?

Я с горькой тоской смотрел на убитого и думал: «Разве тень или отголосок души – это гордое, выразительное лицо, с которого кончина не успела еще стереть пылкого боевого румянца, сорвать улыбки бесстрашия? Но пусть пролежит на нем одна ночь, пусть только вампир – тление – насосет на нем багровые пятна, сомнет его своими ледяными перстами, и кто узнает тогда в обезображенном облике вчерашнего товарища? Через три дня это стройное тело, в котором только что гаснет теплота жизни, замирает биение силы, будет пиршеством червей и ужасом взоров».

Я освободил из оледеневшей руки мертвеца рукоять шашки; на клинке было написано имя того, кто за миг владел им.

И брус неприметно источит этот булат, и ржавчина догрызет остальное. Нет пощады ни мечу, ни руке, вращавшей его, ни имени того, кем был он страшен когда-то!

И потом, что такое имя? Павший лист между осенними листьями, волна между волнами океана, флаг тонущего корабля, который на минуту веется над бездною: мелькнул – и нет его! Забвение пожирает память, как смерть-существованье; но смерть есть только переход из одного бытия в другое, возрождение феникса[2] из пепла, а забвение – безымянная могила, свинцовый гроб, ничего не отдающий стихиям, бездонная и вечно несытая пасть ничтожества. В газетах напечатают: «Такой-то, убитый в сражении против горцев, исключается из списков». Товарищи когда-нибудь вспомнят о нем между трубкою и стаканом. Потом и память умрет в них о погибшем, или сами они умрут и сгибнут: вот и все!

Безотрадная истина!

Впрочем, не все имена тонут в забвении. Конечно, не все! Что ж из этого! Звезды имеют лучи вместо крыльев, чтоб перелетать бездны неба; слава на воздушном шаре переносит любимцев своих через море веков, но только любимцев, только баловней, а слава прихотлива, как женщина, и у ней, как у фортуны, завязаны глаза: друг мой не попался ей под руку; он не выслужил у нее ни железного венца Чингисхана[3], ни петли Ваньки Каина[4]. Не успел он взять ее за себя как награду или похитить как добычу. Он был только добрый, благородный, умный человек, каких мало, и храбрый офицер, каких много. Он умер, он умрет весь.

Вам может понравиться: