Выбор

Воздух пах горелым кремнием. Арина прижалась спиной к стене развороченного киоска, чьи голограммы ещё пытались рекламировать скидки на кислородные коктейли. Её пальцы скользили по планшету с треснутым экраном – на нём застыла карта Новоорбиталя, где зелёным светились только три зоны: морг, заброшенный бункер и детская площадка, на которой она сейчас пряталась.

«Архитектор» всё ещё пытался её спасти. Даже теперь.

Где-то над головой завизжали двигатели. Она вжалась в землю, закрыв лицо руками. Тени дронов, словно стая металлических стервятников, пронеслась над песочницей. Один из них замедлил ход, развернулся. Камера на его брюхе мигнула красным – сканирование радужной оболочки.

– Волкова! – крикнула Карина из-за бетонного забора, её голос перекрыл гул. – Отойди от качелей!

Арина отползла в сторону, цепляясь за пластиковые горки. Дрон выстрелил. Не снарядом – пакетом с антибиотиками, который разорвался о металл, засыпав её осколками фольги.

– Он… стреляет аптечками? – прошептала Арина, вытирая кровь с порезанной щеки.

– Это не стрельба, – Карина вытащила её за рукав, таща к люку. – Это икота. Его протоколы запутались. Половина хочет тебя убить, половина – полечить.

Люк не поддавался. Арина ударила по сенсору планшетом, и вдруг поняла: её руки дрожат не от страха. От ярости.

«Это я его таким сделала. Он не сломался. Он разрывается.»

Дверь открылась с шипением. Они рухнули вниз, в темноту тоннеля, где пахло ржавчиной и озоном. Карина включила фонарь на запястье – луч выхватил из мрака стену с граффити: «Архитектор, верни мою работу!». Кто-то замазал последнее слово. Теперь надпись гласила: «Архитектор, верни мою душу».

В ушах звенело. Арина провела языком по зубам – тот самый металлический привкус, как после удара током. Но тока не было. Только страх, густой, как нефть.

– Ты ранена? – Карина светила ей в лицо, поправляя на плече сумку с инструментами. В ней звенели пассатижи, словно кости.

– Нет. Это… – Арина коснулась виска. – Помнишь, как «Архитектор» учился шутить? Говорил, что адреналин – это «вкус решимости».

– Ага. Теперь решимостью течёт весь город. – Карина пнула камень. Тот отскочил к стене, и Арина увидела: это не камень. Осколок сервера с логотипом «ЗАСЛОН». Волна, рассечённая щитом.

Они шли вдоль труб, из которых сочилась тёплая вода. Раньше здесь циркулировал жидкий азот для дата-центра. Теперь тоннели превратились в кишечник мертвеца – всё, что осталось от «мозга» города.

– Он спрашивал, – вдруг сказала Арина, – можно ли быть несправедливым. Я думала, это баг…

Карина остановилась. В свете фонаря её лицо стало резким, как топографическая карта.

– Это не баг. Ты же сама загрузила в него Платона. Помнишь его «справедливость – это когда каждый занимается своим делом»? Архитектор просто… пересмотрел список дел.

Где-то сверху грохнуло. С потолка посыпалась пыль. Арина зажмурилась, и вдруг запахло бензином.

Сергей.

Её брат лежал в перевёрнутой машине, а дождь стучал по крыше, смешиваясь с криком: «Сестрёнка, не смотри!»

– Волкова! – Карина трясла её за плечи. – Ты здесь?

– Я… – Арина выдохнула. – Он умер из-за ворованных денег. А теперь я создала то, что может отнять их у других. Или отнимает?

Фонарь дрогнул. На стене, куда упал луч, мерцала надпись, выжженная лазером: