Переходный возраст

REWIND

I

1

Лилипутки нашли себя в цирке. Барышни с диаметрально противоположным дефектом – великанши – и не подумали столь вопиющее гормональное нарушение приписывать убогости и тешить публику, пытаясь вызвать сострадание и сожаление о людских несовершенствах. Напротив, свой нестандарт они возвели в ранг великолепия и неоспоримой нормы. Как? О, это была глобальная акция конца прошлого века, о которой простачки вроде новых русских никогда не догадаются. Именно они купились на пиар гигантелл основательнее, чем кто-либо, и сделали шнурообразных манекенщиц неотъемлемым атрибутом респектабельности, крутизны и украшением вроде всего шестисотого. Пары, в которых он ей по вытачку, стали считаться эталоном красоты, а модели за метр восемьдесят – верхом совершенства.

Девушки – гулливеры убедили мир в том, что сорок второй размер женских стоп – это прекрасно. После веков насмешек и унижений они празднуют свой триумф, блистая на подиумах, экранах, обложках журналов, украшая собой VIP-курорты, рестораны, отели.

Ханна – модель. Модель от педикюра до кончиков дрэд со всеми вытекающими отсюда манерами, привычками, человечьим контекстом и способами добычи средств на проживание и пропитание. С позиций какого-нибудь очкастого эстета, она просто подиумная дылда с оглоблеобразными конечностями, но с точки зрения мировых стандартов она мега, супер, вау…

И все бы хорошо, если бы не день рождения. Именно сегодня, когда вокруг все пышет молодостью и жизнью, у Ханны – самый личный праздник. Ты считаешь день рождения апогеем счастья, событием, которое нужно отмечать ежегодно, весело, масштабно? Тебе сколько лет? То-то же. А Ханне сегодня… (страшно сказать) сорок. Ага, теперь «извините». Твой пардон не сделает Ханну моложе и не облегчит ее страданий сорокалетней именинницы. Вот она лежит в постели, болезненно переживая факт перехода с четвертого на пятый десяток, и на нее опускаются строки (наша героиня научилась рифмовать, рисовать, музицировать для большей колоритности образа, и чтобы подняться в цене, поскольку продавать себя ей приходится нередко):

День рождения – день великой печали,

Днем старения лучше б его называли.

Днем смирения с тем, что финал вашей песни

Стал на строчку поближе, и хоть ты тут тресни.

Дорогие друзья, не приходите,

Не желайте, не празднуйте и не дарите,

Дайте мне, ради всех добродетелей,

Этот день пережить без свидетелей.

Сотовый пропел «Jamiroquai». Так, без свидетелей, похоже, не получится.

– Yes, – томно так, томно, с придыханием, как говорят на всех языках только проститутки и модели.

– Это я. Хочу с фанфарами и фейерверками отметить твой солидный четвертак.

(Для непосвященных – а таковыми являются все, кроме Ханны и паспортистки Петроградского УВД – сегодня имениннице не сорок, а двадцать пять).

– Большое русское merci.

2

Дальше все, как в отечественных сериалах. Он – красивый бандит. Бойфренд (омерзительное слово, но «любовник» из сентиментального вокабулярия попахивает нафталином и романами в НИИ). Дарит бриллиантовые цацки, хотя обещал десяток яиц от Фаберже. Заваливает цветами, потом просто заваливает, целует пятки, пупок и ниже, затем, лежа в постели голым, отвечает на дюжину-другую звонков, после чего уезжает по делам (вернее, на дело).

Под дверью заскреблась соседка.