– Ты поставил мне мат, сдаюсь.
Илья сидел в любимом кожаном кресле и растерянно вертел в руках фигуру короля. Позиция на поле не предвещала для того ничего хорошего.
Просторная кают-компания космического корабля была обшита морёными дубовыми панелями, на полу лежали восточные ковры из натуральной шерсти, стены украшали картины с морскими пейзажами.
По другую сторону журнального столика напротив Ильи сидела большая лохматая южнорусская овчарка. Сквозь длинную белую шерсть, свисавшую с макушки и полностью застилавшую глаза, она пристально наблюдала за Ильёй и учащённо дышала.
– Пошла в трюм за вином, – рядом прошелестел приятный женский голос. – Не зови меня, всё равно там не ловит.
Мимо игроков над ковром изящно проплыла в белом спортивном костюме Маша и упорхнула в коридор. Она зачастую ленилась передвигаться пешком и включала левитацию.
Маша была андроидом из того поколения домашних роботов, которому последним было разрешено устанавливать гендерную принадлежность. Заказывая в компании-изготовителе себе помощницу, в её параметрах Илья первым делом указал наличие европейского менталитета, а поведение и мышление должны были соответствовать возрасту тридцати-тридцати пяти лет. Потом он несколько часов потратил, выбирая голос и тембры, которым он будет звучать при той или иной ситуации. Внешность долго не выбирал. Русоволосые славянки второй половины ХХ века для него всегда были примером женской красоты. То были лица, до которых ещё не добрались косметологи со шприцами и хирурги со скальпелями, спешащие обратно вернуть человеку внешность его прародителя из теории Дарвина
– Не буду с тобой играть, – недовольно разглядывая ситуацию на доске, добавил Илья и обречённо опустил королевскую особу на проигрышную клетку.
Пёс уговаривающе заскулил. Прозвучало, как:
– Прости-прости-прости, это случайно. Сам не знаю, как вышло.
– Не желаю слушать никаких извинений, – не поддался Илья.
В этот момент в кают-компании раздражённо зазвучали прерывистые сигналы, сообщающие о том, что к кораблю кто-то приблизился и запросил выход на связь.
– Сигналят, слышишь? – из динамиков раздался голос Маши, которая была где-то на пути к трюму.
– Сигналят, слышишь? – недовольный проигрышем передразнил Илья.
Звук повторился.
– Так поди проверь, – из динамиков послышались нотки настойчивости.
– Так поди проверь, – вновь передразнил Илья и откинулся на спинку кресла, продолжая рассматривать фигуры на шахматной доске.
Звук из прерывистого стал постоянным, что говорило о продолжавшемся сближении незваного гостя с кораблём Ильи.
– Поди, проверь? – с надеждой вопросительно кивнул Илья псу, но тот на правах победителя коротко скульнул и отрицательно мотнул головой.
– Понятно, проверять мне, – недовольно пробурчал Илья и встал с кресла.
С неохотой он подошёл к стене, большую часть которой от пола и до потолка занимало чёрное, переливающее синим, стекло.
– Снять тонировку, – приблизившись, дал указание Илья.
Отливающая синевой чернота стала медленно растворяться, делая стену полностью прозрачной и открывая панорамный вид того, что происходит за бортом.
Пространство вокруг было наполнено пролетавшими мимо с разной скоростью небольшими метеоритами. Стекло было настолько прозрачным, что казалось, достаточно вытянуть руку и можно прикоснуться к одному из бесчисленных болидов. Напротив корабля, всего в полукилометре Илья увидел зависший космический бриг из алгуниевого сплава. Судя по всему, с защитой у брига были какие-то проблемы – блестящий в свете далёкого Солнца алгуниевый корпус имел заметные вмятины, несколько вышек связи безвольно плавали в вакууме, держась только на соединительных кабелях.
