Педант. Литературный тип

Автор

Страниц

Год

—

С. П. Шевырев - необычная фигура в мире литературы и критики. Он прославился своими нестандартными взглядами и представлениями. С самого начала 40-х годов он стал одним из ведущих представителей течения, которое называлось "официальной народностью".

Шевырев был ярым противником демократических и освободительных идей в литературно-общественной жизни и стоял на стороне столпов николаевского режима. В его произведениях можно увидеть явное отражение его убеждений и взглядов.

Белинский, известный критик и мыслитель, описал Шевырева как "педанта", и эта неприятная характеристика стала его репутацией в будущих поколениях. Он сохранился в истории литературы как пример "литературного типа", чья жизненная траектория была формирована идеалами и принципами, с которыми многие не согласились.

Несмотря на контраверсиальность своих взглядов, Шевырев оставил незабываемый след в литературном мире. Его произведения исследуют глубинные проблемы человеческого существования и вызывают нас задуматься о множестве важных вопросов. Шевырев был эксцентричным и загадочным личностью, и его работы все еще вызывают интерес и споры среди литературных критиков и исследователей.

Читать бесплатно онлайн Педант. Литературный тип - Виссарион Белинский

Всем ученым и образованным людям ведомо, что словесность, то есть литература, должна иметь целию – поучать, услаждая{1}. Покойный Мерзляков, великий знаток и учитель по части изящного, даже перевел (и прекрасно), кажется, из Тасса, чудесные стишки на этот счет;

Так врач болящего младенца ко устам

Несет фиал, сластьми упитан по краям:

Счастливец обольщен, пьет горькое целенье,

Обман ему дал жизнь, обман ему спасенье!{2}

Другими словами: литература есть искусство «золотить пилюли». Мораль – дело хорошее, спору нет, но и скучное, горькое – против чего опять никто спорить не будет; следовательно, надо же ее подслащать, рассычать, чтоб она достигала своей цели, то есть исправляла нравы, делала дурака умным, пьяницу трезвым, взяточника и. казнокрада – бескорыстным, бездарного писаку отучала от пера, ябедника и клеветника от ложных доносов…

Далее, всей просвещенной Европе известно, что «идеал есть не что иное, как собрание в одну фигуру разных черт, разбросанных в природе и действительности, – а отнюдь не сама действительность в возможности. Творчества тут не нужно: хотите изобразить красавицу – приглядывайтесь ко всем красавицам, которых имеете случай видеть; у одной срисуйте нос, у другой глаза, у третьей губы и т. д. – таким образом вы нарисуете красавицу, лучше которой уже нельзя и вообразить.

Я нахожу оба эти определения – «литературы» и «идеала» – чрезвычайно основательными и верю им безусловно. Особенно хороши они тем, что, во-первых, избавляют автора от необходимости иметь талант и фантазию, а во-вторых, уничтожают возможность писать такие изображения, в которых всякий, кто б ни был, мог узнать себя и вследствие этого жаловаться на личности…

Само собою разумеется, что этот взгляд на «литературу» и «идеалы» особенно удобен для «типов» вроде тех, которые теперь известны под именем «Наших»{3}. Гоголь сказал великую правду, что «у нас если скажешь об одном коллежском асессоре, то все коллежские асессоры, от Риги до Камчатки, непременно примут на свой счет»[1]{4}. Поэтому я нахожу гораздо приличнее и удобнее изображать такие типы, которых совсем нет в действительности, но которые были бы очень смешны: чрез это автор достигнет двух целей разом – доставит удовольствие своим читателям и никого не обидит.

Вот причины, которые заставили меня взяться за перо, которое давно уже было мною забыто, и попытаться сделать очерк одного из таких педантов, которых нет и быть не может, но которые могут существовать в праздном воображении человека, подобно мне имеющего свободное время для бумагомарания. Если мой педант не рассмешит вас и не доставит вам удовольствия – это обнаружит только мое неуменье и мою бесталантность. Я нарочно взял предмет для типа из такой сферы, которая у нас не представляет собою ни сословия, ни касты. Все эти мои оговорки проистекают из рокового предчувствия, что мой тип, вместо улыбки, возбудит в вас зевоту, вместо того чтоб рассмешить, усыпит вас; ибо – признаюсь вам – я не слишком-то полагаюсь на свой талант по части типов… «Так зачем же беретесь?» – скажете вы. Во-первых, хочется попробовать – «авось-либо» – великое слово для русского человека, который многое делает на «авось»; потом, неотвязчивые просьбы приятелей: «Вы-де знаете педантов и можете их изобразить; теперь-де типы в моде,

Продолжить чтение

Вам может понравиться: