1. Глава 1. Как в притче
– Ваше судейшество!
Оклик сзади помогает быстро прийти в себя после визита в храм и беседы с главным жрецом, где я нашла ответы на все свои вопросы и окончательно удостоверилась, что нам с князем не быть вместе. Я оборачиваюсь.
Толпа, которая до этого напряжённо следила за происходящим внутри здания, теперь переключила своё внимание на меня. Мужчины склоняют головы и женщины приседают в уважительном приветствии. Отвечаю им кивком.
Один мужчина в возрасте, в чёрной мантии, похожий на госслужащего, выходит вперёд.
– Ваше судейшество, – он кланяется: – Помогите, пожалуйста, с судебным разбирательством.
Чем я могу ему помочь? И есть ли у меня право судить местных? Ведь меня призвали для судейства на королевском отборе.
– Видите ли, судья, который вёл дело, занемог, а перенести нельзя. Ведь дело касается младенца, – мужчина осторожно показывает на веточку с цветами в моих волосах. – К тому же вас отметил Единосущный.
Почему я выбрала профессию учителя? Потому что люблю детей. Люблю их и защищаю. Ребёнок беззащитен перед взрослыми, перед их страхами и установками, передающимися из поколения в поколение. Замкнутый круг, который разорвать ребёнку не под силу.
Многие считают, что за непослушание ребёнка надо наказывать. А он всего лишь хотел быть самим собой, сделать не так, как это делали другие. Он хотел только попробовать, познать мир через свои ошибки (ошибки ли это или же это его собственный опыт?), а ему сразу обрезали крылья, назвав любознательность пороком, и высмеяли, едва он ошибся.
У нас любят обвинять школу в том, что она калечит детей. Но на самом деле, родители – худшие палачи. И тот мальчик, который ложно обвинял меня в несправедливости, тому доказательство. Разве можно подстёгивать мотивацию ребёнка гироскутером в подарок за «четвёрку» в четверти? И никакие объяснения, что надо учить предмет, делать домашнее задание и записывать классную работу, не убедили воинственно настроенную родительницу. А ведь мальчишка сообразительный, но методы достижения желаемого выбирает гнилые, как и его родители.
Едва незнакомец упомянул об участии младенца, как я уже приняла решение.
И вот я сижу за столом судьи и объявляю:
– Слушается дело об установлении материнства, – кошусь на секретаря, который пальцем показывает на молоток, лежащий на столе справа от меня.
Ударяю им по специальной подставке. В переполненном зале заседания суда воцаряется абсолютная тишина, в которой я отчётливо слышу своё дыхание и оглушительное сердцебиение.
Мне, попаданке, призванной судить королевских невест на отборе, придётся установить, кто получит право опеки над младенцем.
Ситуация напоминает притчу о Соломоне и двух матерях. Но там одна из них задушила ночью своего ребёнка во сне и подменила детей. Интересно, какая причина вынуждает этих женщин судиться из-за младенца?
– Все участники процесса и свидетели присутствуют, – объявляет секретарь, который помогает мне с соблюдением формальностей и ведением дела.
Он продолжает дальше что-то ещё говорить, но я его уже не слушаю. Всё моё внимание сосредотачивается на высокой фигуре в синем мундире, входящей в зал через боковую дверь, в которую ранее провели меня.
Взгляд великого князя ничего хорошего мне не сулит. Он бесшумно прикрывает дверь и подпирает её спиной. Складывает руки на груди. Фельтмаршалок окидывает взглядом зал и кивает.
