Твоя подруга Вероника
Повесть странствий
31 июля 1962г. Москва
– Мама, а солнышко живое?
– Живое.
– А ветер?
– И ветер живой.
– А речка?
– Всё живое: и Земля, и солнце, и речка, и ветер. Спи, Коленька, спи, мой ветерок…
10ч 50мин 17 августа 1957г. о. Северный (Новая Земля)
Унылый пейзаж холодного острова скрашивали только шустрые мыши-лемминги, выскакивающие буроватыми комочками из-под ног матросов в костюмах химзащиты. Вёл роту старшина первой статьи Андрей Шевчук, высокий широкоплечий человек с покрасневшим от ветра лицом. Миновали груду огромных камней, похожую на развалины древней пирамиды.
– Рота! Стой! – Шевчук достал компас и армейскую топографическую карту, сориентировался на местности, посмотрел на циферблат часов марки «Победа». – Бойцы, объясняю боевую задачу: через десять минут на полигоне в двадцати трёх километрах отсюда будет испытана новая бомба. После взрыва делаем марш-бросок через его эпицентр, чтобы оценить масштабы разрушений и отобрать пробы грунта. Вопросы есть?
– А для здоровья это не опасно? – подал голос невысокий голубоглазый матрос.
– Отставить панику, Петров! Даже улицу переходить опасно. Для этого и нужны костюмы химзащиты, – успокоил ротный. – Сейчас всем справить нужду, ближайшие шесть часов такой возможности не будет.
Через несколько минут сверху послышался монотонный гул, движущийся курсом на север. Хотя небо было затянуто сплошной облачностью, Шевчук определил: турбовинтовой Ту-95 – наш ответ американским агрессорам, бомбардировщик, способный нести самое страшное оружие.
– Надеть противогазы! – скомандовал Шевчук.
Рота быстро облачилась в резиновые маски и затянула капюшоны.
– Вспышка справа!
Бойцы мгновенно рухнули в направлении юг. Шевчук тоже надел противогаз, застегнул капюшон и лёг на холодные, скользкие камни. Над полигоном, сжигая тучи, расцветал огненный шар, превращающийся в гигантский гриб. Жуткая, горячая тишина тянулась почти минуту. Затем страшный грохот обрушился со всех сторон, заставляя прижаться к земле. А через пару минут ураганный шквал отрывал цепляющихся за камни матросов.
Через полчаса всё стихло, только в воздухе летали серые хлопья то ли снега, то ли пепла.
– Все целы? – Шевчук собрал всех в шеренгу и прокричал оглушённым бойцам: – Даю пять минут привести себя в порядок. Вопросы есть?
– Противогазы можно снимать? – раздалось из безликой шеренги.
– Отставить! Воздух заражён, – Шевчук включил прибор радиационной разведки. Тот лихорадочно защёлкал.
– За мной! Бегом! Марш!
Примерно через три часа достигли полигона. Расплющенные танки с сорванными башнями, оплавленные фрагменты бетонных дотов, дымящиеся камни с тенями от испарившихся манекенов – всё это создавало ощущение нереальности происходящего. Старшина достал из подсумка фотоаппарат и отснял самые впечатляющие картины разрушений. Прибор уже не щёлкал, а истошно верещал. Шевчук подошел к краю огромной воронки: «Петров и Захаров, отобрать пробы грунта в контейнеры!» Матросы заполнили освинцованные цилиндры ещё горячим щебнем.
– Рота! Слушай мою команду! За мной… в казарму… бегом… марш!
Или от противогазов, или от радиации ноги казались ватными, а по телу разливалась одуряющая слабость, поэтому обратный путь занял вдвое больше времени.
