Не таковский Маяковский! Игры речетворца

В оформлении книги использованы рисунки Владимира Маяковского

На обложке – фотография работы Александра Родченко

Текст основан на материалах, подготовленных Татьяной Купченко (экспромты), Натальей Михаленко и Алексеем Зименковым (дарственные надписи)

Издано при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

© Антипова Г. А., 2023

© Государственный музей В. В. Маяковского, иллюстрации, 2023

© Государственный музей истории российской литературы имени В. И. Даля, иллюстрации, 2023

© Оформление. ООО «Лингвистика», ООО «Бослен», 2023

Борис Пастернак в автобиографической повести «Охранная грамота» вспоминал свою первую встречу с Маяковским: «Рядом сидели его товарищи. Из них один, как он, разыгрывал денди, другой, подобно ему, был подлинным поэтом. Но все эти сходства не умаляли исключительности Маяковского, а ее подчеркивали. В отличье от игры в отдельное он разом играл во всё, в противность разыгрыванью ролей, – играл жизнью». Серьезная, подчас трагическая игра жизнью и с жизнью была основой всего, что Маяковский делал. Недаром шведский биограф поэта Бенгт Янгфельдт назвал свою книгу «Ставка – жизнь». Трижды Маяковский играл сам с собой в русскую рулетку, стреляясь из револьвера с одной пулей в обойме, причем в последний раз пуля была не того калибра. Именно в тот раз он и проиграл – а может быть, сам он в момент выстрела считал, что выиграл.

К своему партнеру – жизни – Маяковский относился непросто. Не раз он клялся в любви к ней: «Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!» («Юбилейное») Но как раз мертвечина встречалась в жизни на каждом шагу. Перед человеком лежала страшно неусовершенствованная действительность («природа – неусовершенствованная вещь» – «Я сам»), которой он почему-то должен был подчиняться, а это унизительно. «Надо жизнь сначала переделать, переделав – можно воспевать» («Сергею Есенину»). Чтобы переделать – надо постоянно работать. И в то же время игра была тем способом существования, без которого он не мог провести ни минуты. Она была разной, была и отдыхом, и работой.

Есть игра ради выигрыша, и в такие, по многочисленным воспоминаниям, Маяковский играл почти непрерывно. Играл в карты (больше в азартные игры – коммерческие для него были слишком медлительны), в маджонг, на бегах, очень хорошо на бильярде, однажды в пух проигрался на рулетке в Монте-Карло. Проигрывая, всегда старался отыграться. Перед тем как прочитать Борису Пастернаку свою трагедию, играл в орлянку с Владиславом Ходасевичем: тот, впоследствии яростный враг Маяковского, тоже был заядлым игроком. Если не было возможности играть во что-то известное, Маяковский придумывал игру сам: идти наперегонки, или загадывать номера трамвайных билетов на чет-нечет, или угадывать, кто из знакомых сколько сможет одолжить денег (в Париже, когда у него украли деньги на поездку в Америку). Не играл в спортивные игры и, кажется, не любил их (футбольного тотализатора в СССР тогда не было).