Все жанры Все авторы
Слово – вещь – мир: от Пушкина до Толстого - Александр Чудаков

Слово – вещь – мир: от Пушкина до Толстого

Страниц

105

Год

2025

Александр Павлович Чудаков (1938–2005) — это выдающийся исследователь филологии, доктор наук, а также многосторонний писатель, который оставил значительный след в литературоведении, прежде всего благодаря глубокому анализу творчества Антона Павловича Чехова. В своих работах Чудаков стремится создать целостное представление о художественных вселенных писателей, акцентируя внимание на институциональных принципах, которые становятся основой их произведений.

Его книга наполнена новыми и увлекательными наблюдениями о поэтических формулах таких мастеров слова, как Александр Пушкин, Николай Гоголь, Некрасов, Фёдор Достоевский, Иван Тургенев, Лев Толстой и, конечно же, Чехов. Вторая часть этого произведения предлагает читателю познавательные очерки о выдающихся отечественных филологах, которые стали первопроходцами в изучении поэтики — таких как Александр Потебня, Viktor Shklovsky и Василий Виноградов.

Помимо перечисленных тем, книга также затрагивает влияние культурных и исторических контекстов на формирования литературных стилей и направлений, что делает её важным вкладом в современное литературоведение. Чудаков выводит на свет часто упоминаемые, но недооцененные аспекты творческого процесса, что делает его работы актуальными даже в условиях быстро меняющегося литературного ландшафта XXI века.

Читать бесплатно онлайн Слово – вещь – мир: от Пушкина до Толстого - Александр Чудаков

© Чудаков А. П., наследники, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

I

К поэтике пушкинской прозы

Мир писателя, если его понимать не метафорически, а терминологически – как некое объясняющее вселенную законченное описание со своими внутренними законами, в число своих основных компонентов включает: а) предметы (природные и рукотворные), расселенные в художественном пространстве-времени и тем превращенные в художественные предметы; б) героев, действующих в пространственном предметном мире и обладающих миром внутренним; в) событийность, которая присуща как совокупности предметов, так и сообществу героев; у последних события могут происходить как во внешней сфере, так только и целиком в их мире внутреннем. Изучение поэтики писателя и устанавливает прежде всего принципы и способы его описания предметов, героев и событий.

1

Одна из главных особенностей пушкинского прозаического описания издавна виделась в минимальном количестве подробностей. В объекте ищется главное, все остальное не отодвигается на второй план, но отбрасывается вовсе. «Читая Пушкина, кажется, видишь, – замечал К. Брюллов, – как он жжет молнием выжигу из обносков: в один удар тряпье в золу, и блестит чистый слиток золота» [1]. На сопоставленье напрашиваются слова Гоголя, который говорил о себе, что он собирает «все тряпье, которое кружится ежедневно вокруг человека» [2]. «Тряпичная» символика представляется многозначительной, подчеркивая разноту подхода к изображению предметного окружения человека. Бытовая вещь и подробность в прозу Пушкина имеет доступ ограниченный.

Это хорошо видно в его исторической прозе, несмотря на естественность в таковой художественно-реставраторских задач. Бытовой фон «Арапа Петра Великого» в значительной степени основан на очерках А. О. Корниловича. Но, например, «из подробного описания костюма Петра (у Корниловича упомянуто и нижнее платье, и цветные шерстяные чулки, и «башмаки на толстых подошвах и высоких каблуках с медными и стальными пряжками», и другие детали) Пушкин оставляет только зеленый кафтан» [3]. Среди недостатков исторической романистики, перечисляемых Пушкиным, мелочная детализация названа прежде очень существенных других: «Сколько несообразностей, ненужных мелочей, важных упущений! сколько изысканности! а сверх всего, как мало жизни!» («Юрий Милославский, или Русские в 1612 году»). Во впечатлении необремененности пушкинских описаний (в том числе исторических) не последнюю роль играет замена характеристики указанием; крайнее выражение этого способа находим в «местоименном» изображении дня государыни в «Капитанской дочке»: «Она рассказала, в котором часу государыня обыкновенно просыпалась, кушала кофей, прогуливалась; какие вельможи <…>; что изволила она <…> говорить <…>, кого принимала…»

Вам может понравиться: