Лето в Лозовицах

Подростки живут в языческом мире. У язычников нет грязных тем и светлых помыслов, у язычников все естественно, они дети природы. И подростки – это тоже дети природы.

Ю. Коротков

– Рика! Рика!

Голос мамы долетал во все уголки дедушкиного сада и в малиннике был отлично слышен.

– Рика! Я уезжаю!

Вот и прекрасно. Давай, двигай отсюда. Нам и без тебя будет очень хорошо.

Всё лето!..

Без тебя!..

– Рика? Ты здесь?

Нет меня, что тут непонятного! Я ушла. Умерла. Какая тебе разница! Не притворяйся, что тебе есть до меня дело. Уезжай в город. К своему ненаглядному Серёженьке. Можешь даже не возвращаться. Отлично, просто замечательно проживём!

Мама ещё немного растерянно потопталась на выложенном плиткой островке возле грядок с огурцами, но вглубь, в сад, не пошла: красивые туфли на шпильках пачкать перед дорогой не хотела. Рика слышала, как она пожаловалась дедушке, что так и не простилась с дочерью.

Можно подумать, ей это важно! Не смешите меня!

Дедушка сказал, что Рика, должно быть, где-то бегает с местными ребятами и забыла, во сколько у мамы электричка.

Ничего не забыла. С самого утра ждала этого. И специально теперь сидит в прохладном малиннике, и даже даёт себя есть комарам – только для того, чтобы не прощаться с матерью. Не прощаться – значит не прощать.

Дедушка пошёл провожать маму на станцию. Рика на четвереньках выползла из кустов. Конечно, это было очень по-детски: ползать на четвереньках, дуться на маму, прячась в малиннике, когда тебе почти тринадцать, но…

Рика с отвращением вспомнила, как на последней школьной дискотеке одноклассницы красились в туалете и подтягивали капроновые колготки на тощих коленках.

Они хотели скорее стать женщинами. Как их матери. Как её мама… Чтобы жениться и заводить детей, а потом разводиться, а потом снова выходить замуж… Фу! Как хорошо, что у деда можно не краситься, не снимать шорты и майку всё лето. А ещё где-то в сарае есть старый велосипед, до которого она, наконец, доросла – дед его починит, он обещал, и она будет кататься с утра до ночи. И никто ей не нужен. Совсем никто. Как же хорошо!

Рика по-хозяйски оглядела сад. Сад был старый и густой. В тенистом малиннике попискивала мошкара, где-то близко трещали кузнечики, ветерок легонько шуршал в тонких веточках на самых верхушках деревьев. На стволах толстых чёрных черешен выступили янтарные пузыри клейкой смолы. У дома на солнце грелись дедовы кошки Муська и Фроська. Шарика Рика не увидела, должно быть, дремал в своей будке.

Она решила для начала дойти до забора между их и соседским участком. Обозреть свою летнюю вотчину. Путь лежал сквозь малинник. Рика по привычке снова согнулась и поползла. Ну и пусть, что так, по-детски, никто не видит же…

Забор между участками состоял из двух частей: верх был затянут металлической сеткой на бетонных столбиках, а низ выложен из шлакоблоков. У забора с соседской стороны тоже росла малина. Конечно, как бывает в таких случаях, с соседской стороны ягоды были крупней и красивей. Рика, добавив себе ещё царапин, поднялась и привстала на шлакоблоки, чтобы разглядеть, что там, у соседей. Но из-за высоких зарослей ничего не увидела, только двухэтажный дом вдалеке, на другом конце участка. Она снова опустилась на корточки. И только тут заметила, что справа, где-то в полуметре от неё на соседский участок ведёт лаз. Самый настоящий лаз под бетонным основанием забора. Но кто его прорыл и зачем? Кошки не любят рыть землю. Шарик? Его-то в сад не заманишь и сосиской. Крот какой-нибудь? Или кролик? Может, соседи разводят кроликов, и один убежал? Интересно… Но дыра довольно большая, если ещё чуть-чуть подковырять, даже она сможет пролезть на ту сторону. А может, это сами соседи прокопали, чтобы воровать у деда. Огурцы, например.