Все жанры Все авторы
Секс, ложь и фото (сборник) - Светлана Алешина

Секс, ложь и фото (сборник)

Страниц

145

Год

2000

Главный редактор газеты "Свидетель" Ольга Бойкова очевидцем страшной аварии становится. Темной ночью, под светом фонаря, произошло столкновение "шестерки" и молодого талантливого фотохудожника Александра Шилкина. Но что заставило автомобиль целенаправленно наехать на него? Вопросами полны голову Ольги, ведь имя Шилкина уже давно стало синонимом скандалов и провокаций.

Загадочные обстоятельства, зловещие слухи и обвинения нависли над фотографом. Сейчас его готовят к аресту, обвиняя в убийствах проституток, чьи портреты должны были войти в его новый альбом. Ольга решает расследовать дело сама и спасти непогрешимого взгляда искусителя от клеветы и неправедных обвинений. Вся правда где-то рядом, и главный редактор газеты намерена раскрыть ее.

Но как можно доверять человеку, помешанному на образах Древнего Египта, который считает себя посвященным верховным правителем Ра? Каждая фотография Шилкина, каждый его кадр пропитан необычайной энергией и загадкой. Но где граница между искусством и реальностью? Ольге предстоит раскрыть тайну Александра, остановить несправедливость и спасти не только его карьеру, но и его жизнь. А в этом деле каждая деталь может оказаться решающей.

Полный адреналин и мистический дух Древнего Египта окутывают этот захватывающий рассказ о любви, коварстве и творческой страсти. Ольга Бойкова готова пройти сквозь города и времена, чтобы доказать невиновность Александра и пролить свет на мрачные тайны, спрятанные в его фотографиях.

Читать бесплатно онлайн Секс, ложь и фото (сборник) - Светлана Алешина

Секс, ложь и фото

Глава 1

Итак, зима. Настоящая, а не просто календарная. Сегодняшнее утро – ее подлинный образчик: холодная небесная голубизна, ослепительное сияние воинственного солнца, каждый луч которого полосовал сетчатку точно стальным клинком, искрящийся снег, укрывший тротуары и безжизненно-черные ветви, спаленные жгучим морозом оставшиеся от осени редкие листья. В душе стерильная ясность и бесплодная мерзлота. Настроение с утра, сами понимаете, неважное. Конечно, можно было в целях моральной поддержки процитировать: «Мороз и солнце, день чудесный…», но я засомневалась в лечебном эффекте этих божественных строк, наполненных радостным предвосхищением любовного свидания, не имеющего ко мне, увы, никакого отношения.

Под вечер уныние дало течь и подобно мощному «Титанику» погрузилось на дно моей души, дав место для всплытия чувству, с трудом поддающемуся описанию. Во мне забурлило какое-то нетерпеливое, лихорадочное ожидание чуда, как бывает в предновогодний вечер… Я не просто испытывала трепет, меня прямо-таки била нервная дрожь. Чтобы поддержать сумасшедший настрой, это невесть откуда свалившееся на меня «сатори», я включила в машине радио, нашла французскую волну и принялась внимать зажигательно-чувственному шансону. Вдруг дикторша журчащим голоском объявила встречу с именитыми писателями Франции на предмет так называемого страха перед белой страницей.

Ладно, послушаем. Может, лучше успокоиться и не поддерживать дерзкий порыв, который, родившись где-то глубоко в моем сердце, захватил меня, готовый превратить в летучего голландца.

Что же наши французы, труженики пера? Патрик Рамбо стал утверждать, что внезапного вдохновения не существует. Как только у тебя появляется сюжет, ты не перестаешь о нем думать, причем думать со всей конкретностью. Нужно погрузиться в сюжет, имея желание и волю для его развития.

Разумно.

Дальше он трепался на тему вынужденного бездействия, когда вдохновение, которому мудрый Патрик отказал в существовании, не хочет предстать перед ним во всей своей завораживающей наготе. Что же делает наш мэтр? Рецепт прост: он гуляет, смотрит телек, занимается кухней, перечитывает старика Дюма. Спустя час, заверяет Рамбо, или на следующий день все приходит в норму. Работа сдвигается с мертвой точки. И все-таки Патрик признает, что теряется перед первой страницей. Начало повествования определяет дальнейшее развитие, поэтому оно архиважно и сложно. И тут же Патрик отрицает, что испытывает «боязнь белой страницы». Вернее, он разграничивает два понятия: «первая» и «белая». Мой пятнадцатилетний опыт журналиста, утверждает он, позволяет мне пренебречь всей этой романтической сумятицей и смело приступить к работе.

А ты, Бойкова, испытываешь ли ты страх перед белой страницей? Этот вопрос, признаюсь, привел меня в замешательство. Иногда – да, иногда – нет, – только и нашлась я что ответить.

Приветливо светящийся огнями город плыл за окнами моей «Лады». Я почувствовала, что-то радостное, на грани тихой и сладкой истерики, напряжение, заставившее меня включить радио, ослабло. Я взяла с соседнего сиденья бутылку минералки и, сделав несколько глотков, положила ее на место.

Дальше шли выступления других французских писателей, щедро делившихся мыслями о современной литературе. Ив Симон, например, заявив о полной несовместимости любовной горячки с письменной, сказал, что…

Вам может понравиться: