Чтоб услыхал хоть один человек

Жанр: Зарубежная публицистика / Биографии и мемуары

Автор

Страниц

200

Год

2024

Творческий гений Рюноскэ Акутагавы продолжает восхищать читателей как в Японии, так и за пределами ее границ. Его культовые произведения, такие как «В стране водяных», «В чаще» и «Ворота Расёмон», находят новое дыхание в многочисленных переизданиях. Однако недавно выпущенная коллекция писем, адресованных школьным товарищам, учителям и коллегам по литературному цеху, предлагает уникальный взгляд на этого мастера слова. Она раскрывает не только его литературные таланты, но и личные переживания, надежды и разочарования, которые испытывала творческая душа Акутагавы.

Помимо писем, сборник включает эссе и статьи, в которых Акутагавы отражает свое понимание литературы, художественной критики и культурных различий между Востоком и Западом. Его размышления затрагивают как философские, так и практические аспекты литературного процесса, обогащая наше восприятие не только его работ, но и общей картины японской литературы начала XX века. Исследуя взаимодействие между культурами, Акутагава делится своими мыслями о том, как западные литературные традиции влияли на японских авторов, придавая их произведениям новый смысл и глубину.

Таким образом, этот сборник открывает читающему не только историческую и культурную значимость Акутагавы, но и его неподвластные времени человеческие переживания, делая его фигуру еще более многогранной и понятной.

Читать бесплатно онлайн Чтоб услыхал хоть один человек - Рюноскэ Акутагава

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

* * *

Классик не только японской, но и мировой литературы, писатель, чье имя носит крупнейшая национальная литературная премия, величайший рассказчик и новеллист в истории японской прозы, один из самых экранизируемых японских авторов – вот лишь немногое, что можно сказать об Акутагаве Рюноскэ, который прожил всего 35 лет (1832–1927), но успел за этот краткий срок обессмертить свое имя навеки.

Эссе

Речь по случаю поступления в газету

[1]

Два последних года я преподавал английский язык в военно-морской школе механиков. Для меня эти годы ни в коем случае не были неприятными. Почему? Потому, что до сих пор я был удостоен особой привилегии в свободное от выполнения служебных обязанностей время заниматься творчеством или, можно сказать и так, в свободное от творчества время выполнять свои служебные обязанности.

Даже мне, несведущему, стало известно, что попытка преподавателя А. познакомить учащихся с философией сверхчеловека вызвала недовольство Министерства просвещения. Другой преподаватель Б. был обруган военными властями за то, что погрузился в работу, посвящённую проблемам любви. И то, что в отличие от этих педагогов я, до сих пор будучи преподавателем государственного учебного заведения, мог совмещать свою работу с писательским трудом, воспринимается мной как высшая милость его величества, за которую я должен принести свою сердечную благодарность. Причём А.-сэнсэй и Б.-сэнсэй были великолепными штатными профессорами, а я – ординарным нештатным профессором, и поэтому подобием воздуха свободы, которым я мог дышать, военно-морское начальство не столько облагодетельствовало меня, сколько, возможно, закрывало глаза на его появление по той простой причине, что я для него как бы не существовал вовсе. Но подобное объяснение нужно рассматривать не только как проявление невежливости к своим вчерашним начальникам, но и желание выразить своё искреннее сожаление всем преподавателям, так много помогавшим мне советами. Поэтому, если бы не было внешних препятствий, я, тронутый до слез безбрежным как море благодеянием военно-морского начальства, был бы готов, вдыхая полной грудью густые клубы дыма, извергаемые Йокосукским военным заводом, повторять до бесконечности объяснение текста «Это собака».

Но, к несчастью, мой двухлетний опыт показывает, что как педагог, особенно как педагог, обязанный лепить будущих морских офицеров, сколь бы велико ни было мое самомнение, я абсолютно неподходящий для этого человек. Я никудышный преподаватель, которого должны были немедленно изгнать из школы хотя бы потому, что я не могу как пилюлю проглотить существующий в современной Японии правительственный курс образования. Разумеется, хотя я отчётливо сознавал это, опасаясь оставить свою семью без средств к существованию, мобилизовал весь свой несколько сомнительный лингвистический капитал и был уверен, что смогу открыть заведение, где продолжу работу, связанную с преподаванием. Нет, если бы у меня не явилось желания, хотя и неумело, но целиком заняться литературным творчеством – пусть даже мне бы пришлось страдать от невозможности заработать этим на жизнь, – я бы, пожалуй, навсегда остался профессором прославленной военно-морской школы. Но я сегодняшний отличаюсь от себя вчерашнего и, если не отдам все силы художественному творчеству, не буду чист ни перед жизнью, ни перед самим собой. Если говорить о времени, теперь мне не придётся пять раз в неделю с восьми часов утра до трёх часов дня работать как машина. И вот теперь, пренебрёгши мольбами начальства и своих сослуживцев, гражданских и военных, я наконец поступил в газету «Осака майнити симбун».

Продолжить чтение

Вам может понравиться: