Гете. Письма крови

Эта ночь никогда не закончится —

Ледяной монолит из черного хрусталя,

Взращенный заблудшими духами

Из отчаяния, страха и боли.

Я замурован где-то у его основания,

Лишенный сил и желания вырваться,

Пробиться к солнцу… холодному,

Мёртвому, застывшему в зимнем небе.

Моя темница стала теперь моим миром.

Мир-мираж, перекресток яви и грёз,

Где я наслаждаюсь своими мечтами

И борюсь со своими кошмарами.

Яростно и отчаянно я сражаюсь

За каждую крупицу сознания.

За каждый обрывок воспоминаний —

Их, и так, осталось немного.

В той бесконечной ночи я мечтаю

Лишь о твоих поцелуях

И пишу тебе письма, полные страсти,

И посвящаю тебе стихи с изящной рифмой.

Но у меня нет ни пера, ни бумаги

Лишь мое тело и куски черного хрусталя.

И я не знаю уже других букв,

Кроме причудливого узора из шрамов.

Эти письма ты никогда не прочтешь.

Эта ночь никогда не закончится…

Иногда мне снится, что я живу в другом мире, радостном и наполненном солнечным светом, сочиняю стихи и занимаюсь наукой. Представляете, душа моя – солнце, которое не сожжет меня дотла, а, наоборот, приятно греет кожу?! Наверное, в таком мире и ваш театр был бы не столь несбыточной мечтой и явно имел бы большой успех, зная ваш талант и вкус. Однако потом я просыпаюсь и снова оказываюсь в нашем темном и печальном мире.

Мире вечной ночи и минорных нот. Мире вечной кровавой охоты, в которой зачастую непонятно, кто охотник, кто дичь, а кому просто не повезло родиться здесь. Видимо, эти странные сны связаны с тем, что я очень устал от такой жизни и очень хочу забыть и ее и даже собственное имя, но – увы, – я не могу позволить себе такой роскоши.

Я – Гёте, бессмертный вампир…

Я – Гёте, проклятый кровопийца…

Я – Гёте, потрошитель демонов…

Да, мое счастье, вам не показалось – именно демонов. На мой взгляд, странно, что такие как мы считают маловероятным существование каких-либо потусторонних форм жизни и относят их, в лучшем случае, к культурному наследию, но факт остается фактом – в некоторых закоулках нашего мира полно странных мест, служащих домом для существ отвратительных и враждебных самой его природе.

Где-то это прибежища одиноких сущностей, неведомо как прорвавшихся сквозь пелену пространства и эфира; где-то это норы для стай хищников, настолько опасных, что даже хорошо вооруженному и подготовленному человеку не стоило бы оказаться там в одиночку; где-то это настоящие храмы, посвященные повелителям преисподней, а иногда – целые крепости или небольшие поселения.

Я видел много странных и страшных вещей. Еще больше – отвратительных и совершенно неподдающихся объяснению. Но что-то подсказывает мне, что я лишь слегка приоткрыл завесу этой тайны, не более чем подглядываю в замочную скважину на двери, за которой скрыт мир еще ужаснее, чем тот, в котором я и мне подобные вынуждены существовать. Ведь, признайтесь, моя милая, несмотря на все опасности и ограничения нашего существования, само по себе оно вполне нас устраивает.

Не побоюсь утверждать, что мы получаем определенное, слегка противоестественное удовольствие от нашей ночной жизни, от нашего вечного одиночества и приступов черной тоски, вызванных скорее пресыщенностью и вседозволенностью, нежели возвышенными идеями, от нашей кровавой охоты на простых смертных, к числу которых мы некогда принадлежали.