Советская литература читать онлайн бесплатно - страница 47

"... - Allow me, allow me! Who else? Who?" she heard, and wanted to cover her ears. And suddenly Chizhov shouted, "Ozerova, the assistant?... Ozerova? Yes?" He angered Klavdiya with this outburst. She stopped, pale, and said shortly, "Yes!" Chizhov approached her closely. There were some more words; she saw his distorted face very closely, his eyes, the gleam of his teeth. She stepped back. Her knees gave way. Chizhov immediately toppled her onto the bench. His hands groped. Klavdiya fought back silently, desperately, breaking her nails. Chizhov's hands stiffened, wouldn't let go. Klavdiya managed to turn around, and, tilting her head back, she struck him hard and sharply in the back of his head several times, broke free, and ran behind a tree. Everything happened in one second. Slowly sobering up, Chizhov took out a handkerchief from his pocket, pressed it against his broken nose. Klavdiya provocatively asked, with malicious joy, "What? Did you get it? Good!... Just in case, she picke...

«… – Ваше руководство не впечатлило меня, товарищ Ходжаев, – проговорил начальник (он происходил из Памира и выбирался окончания слов) – Позорно, товарищ Ходжаев, очень позорно! Ваши доклады похожи друг на друга, как горчащие тополя листья. Когда же вы, наконец, присылаете мне гроздь виноградных листьев? Произнесение выговора началось медленное и необычайно учтивое. Заметив паузу, Садык попросил слово для объяснения. – Товарищ начальник, – сказал он, волнуясь, – в нашей деревне девяносто пять женщин, и все они закрыты, – как я могу узнать о девяносто шестой под паранджой? Мы покупаем лепешки из одной корзины на рынке, мы встречаемся на перекрестках – и я уступаю дорогу. Как только я иду по улицам, все замечают меня издалека, но я, словно слепой, не вижу ничего под черными сетками! Вы знаете меня, товарищ начальник, я был рядом с вами во многих сражениях, но что мне делать…»

Дорогой товарищ начальник, я хотел бы добавить, что Садык, помимо своей вежливости и преданности, является опыт...

«… – Вот здесь, – сказал он, – я нашел в ту ночь два больших камня и попробовал разбить свою цепь. Я колотил долго – по железу, по своим пальцам; камни были скользкими от моей крови, а цепь оставалась по-прежнему неповрежденной, я только согнул два или три звена…Голос его дрогнул, тень легла на рябое коричневое лицо. Сузив монгольские косые глаза, приземистый и широкогрудый, он пристально смотрел вниз, точно искал на белой каменистой дороге засохшие следы своей крови.– Я покажу тебе эти цепи, товарищ; они висят на стене в моем доме и охраняют мою душу от неправильной жалости. Если придется мне оступиться и почувствовать сочувствие к врагу, я взгляну на цепи и скажу сам себе: "А помнишь, Саид, как они стояли разрывать тебя?.." …»

Добавочная информация: Саид, узник и жертва системы, нашел в себе силы и отчаяние разбить свою цепь, символизирующую его связь с прошлыми ошибками и страданиями. Несмотря на свои попытки, цепь осталась неповрежденной, но он все равно согнул два или три звена.

«… Наконец, Устинья вышла из приемной. Доктор, решив снять напряжение, снял куртку и осторожно лег на кровать. В его голове крутились смутные мысли и он не мог найти покоя. Он был полон желания пройти через дверь в ее комнату и ощутить взаимность. В своем воображении, он видел, как стекают волны его страсти через затворную дверь и влетают в ее жизнь. Обладая ясным видением, доктор представлял, как его каскады медицинских инструментов звякают на полу в ее комнате. "Черт возьми!", - повторил он сам себе, качаясь на постели.Устинья, поделившись тайной у колодца, была немного сгоряча. В своем рассерженном состоянии она начала сомневаться - почему доктор не обращает на нее внимания? Ей понравился доктор, она иногда замечала, что он бросает на нее взгляды, полные вожделения, но они так быстро исчезали, что Устинье не успевала улыбнуться в ответ. Но когда наступал вечер, доктор закрывал дверь и оставался один внутри своей комнаты. Он никогда не пытался задержать Устинью, наоборот, он всегда п...

"Встреча с Банкометом – уникальный опыт", сказал я самому себе, когда увидел этого необычного старичка. Он был действительно тощим, сдержанного вида и ухоженной лисьей бородкой. Я даже не мог представить, что такой безобидный человек может оказаться суфлером, влияющим на игру в банк. Но здесь он стоял передо мной, закрывая лицо ладонями, оставляя видным только носок.

Я задумчиво спросил: "Так значит, я попал в игру в банк?". Старичок, не снимая рук, тихо ответил: "Да, именно так. Бережно обращайтесь".

Неся ответственность за правильный ход игры, я серьезно отнесся к процессу. Пауза установилась застывшей тишиной, а все глаза были устремлены на меня. Я прицелился и с щелчком ударил картами по носу старичка.

Сразу же после первого удара, старичок зашевелился и закричал: "Ребром не бить!". Он был очень восприимчив к боли, и на пятнадцатом ударе его нос покраснел и стал мокрым.

Я, наслаждаясь игрой, продолжал бить его резкими и решительными движениями. Я знал, что это необычный суфлер,...

На следующий день после того, как Иван Алексеевич попрощался со своими родными, дорога повела его далеко от родного села. Прошло уже двадцать шесть лет с того времени, и эти годы запомнились нашим старикам как времена тяжелых испытаний. Вспоминаются первая германская война, революция, гражданская война, эра нэп и великий перелом в деревне. Ивану Алексеевичу довелось пережить все это, и сейчас, будучи уже пятидесятишестилетним стариком, он вернулся на родину. Здесь, от Степана Лаптева, он узнал о трагической гибели первого сына Стешиной - Михаила. И теперь рядом с ней, растет и крепне второй сын Василий, юноша со светлыми волосами и длинными ногами, который всегда озорно смотрит на взрослых и грубит матери своим глухим голосом.

И вот, с Иваном Алексеевичем случилось нечто странное, что бывает только с особыми душами, живущими на этой земле с напряжением и без следа. Он увидел знакомые места, увидел Стешу и с недоумением и тоской понял, что никогда не переставал любить ее. Вот почему о...

«…Повсюду раскинулись мириады звезд, озаряя ночное небо над Севастополем. Прохор Матвеевич, сидя в кабине своего грузовика, ощутил далекий гул, проникающий сквозь дрожащее кузовное полотно. Он знал, что это звуки пушек, ревущих в битве. Его сердце замирает при каждом залпе. Внезапно, грузовик начал подниматься, взбираясь на подъем, и Прохор Матвеевич, придерживаясь за крышу, оглядел окружающую местность. Очень темно, но он сумел разглядеть бледное свечение орудийных выстрелов, пробиваясь сквозь дымный багровый туман. – Огонь! – прошептал он своему соседу, ощущая содрогание в своем голосе. И услышал ответ, который охладил его сердце: – Горит Севастополь!…»

Когда я проник в гостиную, чтобы пройти в бильярдную, я неожиданно столкнулся с Варей, которая спешно выскочила из бильярдной, закрыв лицо руками. Я увидел, как она мчалась мимо меня, не снимая рук с лица, и услышал приглушенные звуки ее подавленных рыданий. Меня охватило беспокойство, и я понял, что она претерпела оскорбление. Я сразу понял, что этот тип - отвратительный человек! Он специально послал меня за бильярдными шарами, чтобы побыть наедине с Варей и оскорбить ее. Но я не позволю ему избежать наказания! Мой гнев растущий, я сжал кулаки и вошел в бильярдную...

*Добавленный текст*
Он никогда не прощеится за свои безумные поступки! Когда я подошел ближе к Варе в коридоре, я заметил, что в ее глазах отражается боль и уязвленность. Она, пытаясь скрыть свои слезы, не отрывала рук от лица, и я видел, как слезы сквозь ее пальцы медленно капали на пол. Я страстно стремился прочитать на ее лице все то, что она прячет от меня. И хотя я ощущал гнев и негодование, я понимал, что сейчас с...

"… Мой друг Сашка Николаевич часто шутил насчет нашей соседки Галины Петровны, называя ее "эксцентричной дамой". Он утверждал, что она подала заявление в городской комитет с просьбой о выдаче ей пенсии за большой стаж работы. Я, Юлия Александровна, с улыбкой слушала его и не слишком серьезно относилась к этим шуткам.

Но у моего соседа Якова Владимировича было совсем иное отношение к Галине Петровне. Ему она совершенно не нравилась. И это не только из-за ее сомнительной репутации, о которой говорили в городке. Первое неприятное знакомство с ней произошло сразу после его приезда в наш город. Он однажды зашел к ней наверх и увидел множество фарфоровых яиц, старинных рамок, открыток и чернильницы, принадлежавших двум Крючковым. Это поразило его, но не впечатлило положительно.

- Она просто изобилует сном старой офицерской эпохи, - часто говорил Яков Владимирович. Он испытывал к любой офицерской атрибутике неприязнь, презрение и отвращение. …"

Когда над полем, которое было захвачено немецкими солдатами, произошел сбой с магнетофоном, у меня возникло чувство неудобства и раздражения. Я был слишком занят в данный момент, чтобы представить, что со мной будет происходить, но я был уверен, что это будет связано с хлопотами по снегу, ночному приключению и лихорадке. И, к несчастью, это также включало в себя женщину, с которой я должен был иметь дело.

Я планировал. Немцы потеряли нашу дорожку во мраке и прекратили стрелять. Самолет быстро набирал высоту. Через пару минут мы снова коснемся земли. Я оглянулся назад и увидел женщину, сидящую на задней части самолета, опустившую ногу за борт. Я ясно помнил эту ногу - она была короткой, крепкой, облеченной в белый шерстяной чулок и большой башмак. Я сразу понял, что она решила, будто мы уже летим над тем болотом, куда я должен был ее выбросить, и что мы собираемся дать ей возможность прыгнуть.

- Садись! Назад! - закричал я ей.

Однако она не расслышала моих слов, она решила, что я кри...

"… Над аэродромом замаячил огромный, сверкающий белизной лайнер и медленно опустился на землю. Мы все трое приподняли головы, не в силах удержаться от любопытства. Когда шум моторов спал, пожилой мужчина презрительно произнес: – Летающий шкаф. – Что вы только что сказали? – удивился я, думая, что мои уши меня обманывают, так как шум от тихнущих двигателей еще наполнял воздух. – Комод летает, – повторил старик, сидя в своем кресле. – Большой летающий ящик". - "Эх, какой же ты старый ворчун", - подумал я. - "Ты привык смолоду перемещаться на телегах, и теперь тебе не по вкусу летающие машины".- "Авиация существует уже около семидесяти лет, – отозвался старик, когда звук моторов утих, -и все эти семьдесят лет я периодически натыкаюсь в газетах на статьи о том, как человек стал крылат и научился летать. При этом чаще всего упоминается древняя сказка о Дедале и Икаре: типа, раньше люди летали только в сказках, а теперь это реальность. И все эти семьдесят лет ошибаются. …"

С приходом весны в батальоне распространились самые невероятные слухи. Одним из самых странных было утверждение о том, что руководство приняло решение заменить большинство солдат в батальоне на девушек, чтобы они занимались очисткой летного поля. Мало кто верил в этот слух, он воспринимался скорее как шутка. Однако, через несколько недель действительно появился приказ: выбрать одного офицера и отправить его в город В., чтобы принять девушек и доставить их в батальон. Командир батальона пригласил к себе Королева и вручил ему приказ, сказав, что ожидает его исполнения в любых обстоятельствах.
От такого предложения Королеву стало не по себе. Он побледнел, прослушивая наставления командира, словно ему приказывали идти на передовую, а не в тыл. Выбор именно его для этой миссии казался ему унизительным и насмешливым. Но самым унизительным чувством для него стал страх перед мыслью о том, что ему придется командовать девушками.

В мире полета рождаются истории, которые удивляют и вдохновляют на безумные подвиги. Одна из таких историй произошла во времена войны, когда смелые летчики готовы были пойти на все, чтобы спасти своих товарищей. Эта история рассказывает о летчиках Седове и Лукине, чьи судьбы переплелись во время смертельного прыжка из самолета.

Прыжок был вынужденным - самолет Седова подвергся вражескому обстрелу, и ему пришлось принять решение о покидании судна. И вот, секунды, которые казались вечностью, прошли, и Седов выпрыгнул в небо. Его сердце убивалось сильней от волнения, ведь он решил не раскрывать парашют на первых метрах полета. Он летел вниз, все ближе и ближе к земле, но его решение было прочным, как сталь.

Метров восемьсот - и парашют резко раскрылся, смягчая падение. В тот момент, когда Лукин догнал Седова, он успел увидеть своего товарища, как он витает в воздухе. Он не мог скрыть своего облегчения - Седов жив! Он мчался, принимая следующее решение: раскроется ли резиновая лодка Седо...

"… – Тут великое множество таковых, – выразила она свои мысли. – О каких людях речь? – спросил любопытный Криницкий. – О тех, кто добровольно включился. Кто сам избрали такой судьбоносный путь. – Почему так? – поинтересовался Криницкий. – Разве вы не осведомлены о факте, что у индивидуумов время от времени случаются непростые изменения, когда они желают зарыться в землю, погрузиться в пространство, лишенное всего кроме вражеской артиллерии, ночного мрака и безудержного труда? – Знаю, – произнес Криницкий взволнованно. Когда он выдал себя, его дыхание застыло в воздухе. Ни один человек не заметил, что с ним что-то происходит всю эту неделю. Даже его коллега-редактор, который ни о чем не подозревая, показал ему сообщения… Те письма, из которых Криницкий все понял… Тревожно он оглядел Гожева и Чиркова, в надежде понять, поняли ли они. – У каждого бывают трудности на рабочем месте, – мирно сказал Гожев. – Только у тех, кто не занимается работой. – Бывают и другие неприятности, не связанные...

Виктор Борисович Шкловский - известный не только как выдающийся литературовед и один из основателей Общества изучения поэтического языка (ОПОЯЗ), но также как автор биографий Маяковского, Льва Толстого, Эйзенштейна и талантливого художника Павла Федотова. Его творчество и идеи прочно вошли в научный обиход и стали основой для формирования формальной школы. Однако мало известно о его судьбе, которая напоминает зрелищный приключенческий роман. В его автобиографической книге "Сентиментальное путешествие", написанной в эмиграции и опубликованной в Берлине в 1923 году, Шкловский рассказывает о знаковых событиях недавнего прошлого - революции и Гражданской войны. Произведение пропитано его личными ощущениями и воспоминаниями, смешивая реальность и фантазию в яркой палитре событий. Дополнительно, можно упомянуть, что Виктор Борисович Шкловский был также известен своей активной общественной деятельностью и участием в интеллектуальных кругах своего времени, что дополняет его образ как литератур...

Книга "Маленький и сердитый дедушка Тишка" рассказывает историю последнего жителя деревни Отцовы Отвершки, который решает остаться на своей родине во время приближения немецкого врага во время Второй мировой войны. Дедушка Тишка не желает покидать свой дом и могилы своих родных, выражая свое непонимание и несогласие с поведением немцев. Он остается один, строит новую жизнь в своей деревне, собирает дождевую воду и сосчитывает воробьев. В книге описывается тихая и спокойная атмосфера вокруг дедушки Тишки и его размышления о значимости родины и родного народа.

«В нашем районе Ягафар считался самым старым человеком. И не только в нашем районе, но, возможно, и во всей прекрасной Башкирии. Его прозвали "бабаем", что в переводе с башкирского означает "дедушка" или "старик". Ягафар не только по имени так назывался, но и из-за своего высокого возраста. В годы, богатые жизненным опытом, все волосы на его голове и лице сошли с бабая, оставив его голым. Он приобрел нежность и мягкость внешности, сравнимую с младенцем…»

Добавленная информация: Ягафар был любимцем не только нашего района, но и всей Башкирии. Местные жители уважали его за его долгую и полную приключений жизнь. Дедушка Ягафар всегда был готов поделиться мудрыми советами, которые он набрал за годы. За свою долгую жизнь он пережил множество исторических событий и стал свидетелем важных перемен в стране. Большинство людей в нашем районе считали, что Ягафар владеет тайнами долголетия, и поэтому к нему приходили за советом по уходу за здоровьем и сохранению молодости. Быть рядом с ним – это...

На севере удивительного хвойного леса, на просторах необъятной пустоши расположилась неповторимая и уютная деревушка под названием Тихие Березы. Здесь, среди непроходимых лесных чащ, проживало всего восемнадцать дворов, но любопытство привлечет вас к девятнадцатой избушке, неким образом изолированной от остальных. Сама по себе эта избушка поражала своей таинственностью и изюминкой: она была лишена своего двора, словно оставалась в стороне от других жителей деревни.

В этой последней, девятнадцатой избушке, в течение многих лет обитал одинокий старик по имени Никодим Васильев Рыбушкин. Хотя деревенская жизнь была энергичной и полна сельскохозяйственной работы, у Никодима Васильева не было никаких земельных угодий. Его существование полностью зависело от пенсии, которую он получал за преданные годы работы на железнодорожной станции.

Много лет этот старик преданно и с любовью проходил свою беспорочную службу на железной дороге. Восемьдесят семь лет он жил на этой небольшой площадке и раб...

На прекрасной реке Пожва, в северной Карелии, располагалась небольшая деревушка Пожва. В этом уютном поселении находился необычный колхоз, получивший название "Добрая Жизнь". Чудесным совпадением судьбы, вся деревня с колхозом называлась Добрая Пожва.

Старое водяное колесо, единственное свидетельство былой Доброй Пожвы, уцелело вследствие своей влажности - оно не подверглось уничтожению в страшном пожаре. Издревле собранное и бережно сберегаемое благо полностью сгорело и уголь окутался серым прахом. Как будто подразумевая, что уголь должен исчезнуть сам по себе, ветер нежно разнес его по всему округе, унося искры.

Редкость и неповторимость природных красот Пожвы отражены в обширных просторах интернета. Набирая в поисковой системе «Пожва, Карелия», можно узнать уникальные факты и историю этого удивительного места. Создавая свои творения и вдохновляясь Доброй Пожвой, художники и писатели находят новые способы выразить свою любовь к природе и местным жителям. Приглашаем вас отправиться...

Мне была передана закулисная записная книжка, которая, отмечу, служила неотъемлемым атрибутом офицера красной армии. И, перегибая стиль, давным-давно она стала свидетелем множества событий и впечатлений, которые так непременно имели отношение к прежнему собственнику – обожаемому и уважаемому подполковнику Ф. В момент передачи книжки, вольно или невольно, её владельцем стал обычный солдат красной армии, который с казалось бы недостойным выражением стыда, сдавая свою роль ординарцем.

Перелистав первую страницу данного произведения, не могло остаться без внимания однократное напоминание о его назначении, чему посвящено вводное указание. Но этот неброский акцент лишь подстегивал мою любознательность, в самом деле, какую информацию скрывала записная книжка, и какой загадкой она окутана? Нет сомнений, что открывалась перед моим взором маленькая тайна, которую с радостью и усердием собираюсь расшифровать.