Улыбка полуденного солнца

Лес был чудесен. Ещё затянутый предрассветными сумерками, он дышал туманной свежестью, пожухлой листвой и чем-то, что источало нотки железа.

Снимай кеды с носками и, прям, зарывайся пальцами в мягкую прохладную траву.

Молли Фишер всегда хотела так сделать – прогуляться босиком по лесной тропе. А ещё лучше пробежаться. Однажды, тренер по лёгкой атлетике сказал, что бег босиком —самое лучшее, что можно предложить мышцам и суставам ног при подготовке к профессиональным соревнованиям. Но боязнь насекомых, стекла и острых камней каждый раз удерживала Молли от этой небольшой, по её мнению, авантюры. А ещё грибок стоп. Страшно неприятная штука. Хотя в лесу его подхватить, наверное, было не так легко, как в той же общей душевой спорткомплекса. Впрочем, Молли не была из тех, кто любил рисковать. А ещё — соперничать.

Может, поэтому она сменила спортивную секцию на театральную?..

Откуда-то сверху сорвалась шишка. В тот же миг в поле её зрения мелькнул широкий взмах чёрных крыльев, отразившийся на сетчатке помутневших глаз.

Малиновый рассвет был восхитителен. Особенно сквозь ветки сосен и, возможно, кедров… Молли в них не разбиралась и не отличала друг от друга. Но одно она точно знала: ей нравился хвойный лес. Он её наполнял. И бежать сквозь массивные стволы при любом другом исходе ей было бы приятно.

Жаль, что она не бежала, а убегала.

Тренер был бы недоволен её результатом. Как и всегда. Слишком слабый толчок на старте. Ещё дыхание подкачало. Одной только отмазкой про торчащие корни было бы сложно отделаться или оправдаться.

Скорее всего, ей бы вновь предложили сменить спортивную секцию на менее интенсивную.

И в чём тренер был бы не прав?

Взгляд потухших карих глаз Молли Фишер упал на аккуратно сложенные в полиэтиленовый пакет руки.

Её руки.

Ну, хоть, ноги остались при ней. Как говорила подруга, в колледже ими можно было бы сводить с ума мальчишек.

Можно было бы.

***

Мэл

Я любила запах мокрого асфальта. Особенно после дождя. Слегка кисловатый от впитавшихся разводов бензина и оседающий на корне языка серной нотой. Мне нравилось такое странное сочетание. Во многом оттого, что с ним были связаны некоторые воспоминания о моём детстве. Преимущественно тёплые. А ещё после промасленного гудрона особенно полно раскрывался аромат травы. Притоптанной и размякшей от тяжёлой подошвы; орошённой утренней росой или ночным дождём; свежескошенной косилкой или солёными от пота пальцами.

– Здесь, конечно, симпатично, но,– усевшись возле торчащего пучка одуванчиков, я втянула медовый и насыщенный озоном воздух, – я бы на твоём месте всё же поспешила. Скоро вторая волна дождя начнётся. Не хочу, чтобы ты с температурой слёгся.

В сторону, прямиком в лужу, отлетел грязевой ком. От всплеска жижи на мой нос угодила капля с вкраплениями земли и, не задержавшись на месте, она стекла на мои губы. Язык рефлекторно её смахнул.

Я любила запах набухшей от влаги земли, но вот её вкус оставлял желать лучшего. Помнится, однажды я упала с лошади. Вернее, почти упала. Нога застряла в стремени, и по милости старой клячи я отшлифовала своей мордой чуть ли не всю прилежащую к дому территорию. Два молочных зуба взамен неповторимой гаммы вкуса прелого дёрна и … Хочу верить, что тогда, кроме жухлой листвы и почвы, мои щёки более ничем лишним не набились.