Сильга

Рассказ

Женщина сидела на полу, устланном оленьими шкурами, и задумчиво смотрела на огонь. За тонкими стенами чума завывал ветер. Здесь, на севере, зима наступает рано. В считанные дни земля покрывается снегом, а река затягивается льдом. Для аборигенов этого сурового края наступила пора заготовки мяса и рыбы. Его небольшой народ, все лето простоявший на берегах Черного озера, сейчас ушел вверх по большой таежной реке, в край нетронутой дичи, чтобы заготовить мяса впрок и набить зверя.

Лето прошло быстро и незаметно. На севере все живое торопится уложиться в сроки, отпущенные природой, и успеть в эти три месяца произвести потомство, сохранить его, вырастить и подготовить к долгой суровой зиме. И они, люди тайги, зная это, подчиняясь неписаным законам природы, все лето не прикасаются к ружью и капканам. Этот период проводят недалеко от поселков лесорубов или староверческих скитов. Пасут своих оленей на сочных лугах, ловят рыбу для пропитания и выменивают добытую за зиму пушнину на муку, сахар, соль, порох – все, что так необходимо потом в тайге.

Ее звали Сильга. Сейчас она сидела на полу чума, и перед ней словно наяву проплывало прекрасное теплое лето. Вдруг раздался плач ребенка. Сильга встрепенулась, словно дикая птица, разгребла шкуры и извлекла оттуда маленькую девочку. Это была ее дочка. Совсем еще маленькая девочка, но Сильга знала, что минуло второе лето в жизни дочери, теперь зиму ребенок перенесет гораздо легче и, если ничто не случится, будет жить долго.

Их народ ушел неделю назад, а Сильга с мужем и дочерью задержались. Муж ждал из города посылку. Еще весной, когда не сошел снег, он отдал все свои шкуры заезжему городскому коммерсанту. Тот обещал к концу лета передать новый карабин, патроны к нему и капканы. Часто он представлял себя владельцем этого богатства, даже и ни разу тень сомнений не омрачала его честную, по-детски наивную душу.

Кончилось лето, снег покрыл землю. Дни ожидания тянулись медленно, кончились припасы, мясо не ели уже несколько дней, и муж отправился на промысел в тайгу.

Сильга возилась с дочерью, скребла шкуры, чинила старую одежду, но смутное беспокойство не оставляло ее. Шел пятый день, а муж не возвращался. Еды оставалось на два – три дня. Дочка все чаще плакала от голода.

В поселок Сильга идти боялась. Она совсем не умела говорить на их языке, никогда не общалась с ними и сильно боялась этих огромных бородатых людей. Их громкая речь, ужасные запахи бензина и водки приводили ее в неописуемый ужас. Дочь тайги, выросшая в тишине на лоне природы, она была маленькая и робкая, как лань.