1. Глава 1. Мгла
Пылающий шар пугал, с мириадами частиц излучал смертельную опасность, но Гейб помнил, что он подарил и жизнь. Глаза не слепило, получилось как следует оценить величие светила — белое, безмолвное и равнодушное, оно не походило на сложившийся в разуме образ. Солнце находилось одновременно далеко — и рядом: момент, как его диск пересекает исполинская скала, Гейб мог рассмотреть в подробностях. Должно быть, камень на деле был небольшим, всего лишь пятно на Солнце, просто оказался ближе — чёрный, совершенно лишённый рефлексов.
Услышав негромкий зуммер, Гейб потянулся и глубоко вздохнул: образ повторялся на грани яви и сна, когда уже выспался — подолгу спать не выходило, — а время в капсуле ещё не закончилось. Почему именно Солнце, Гейб не знал — на ум приходил древний постер в кубрике на прошлом месте: к лубочно-лучистой выцветше-красной звезде устремлялись винтажные, холёно-глянцевые ракеты с подписью одного из ранее существовавших на Земле государств. Здесь, в раздевалке на Онтарио, висел ещё более мерзкий плакат — чудом уцелевший продукт пропаганды, на котором колонист с неизвестной даже Единому целью радостно взбирается на гору на фоне Сатурна, увенчанного роскошными кольцами.
По факту Гейб ни разу не видел Сатурн — мгла отступала лишь на севере и настолько редко, что в прошлый раз он был слишком мал, чтобы выходить на поверхность. А до следующего может не дожить.
Грёбаные постеры — всё, что ему оставалось. Как, собственно, и другим.
— Дэвис, на выход! Время кончилось! — донёсся голос Сэма, пока центрифуга медленно, с нервным дребезжанием в финале останавливалась. — Хорош прохлаждаться!
— Куда опять торопишься? — Гейб толкнул крышку капсулы и неловко перевалился через её борт, чуть не забыв свой плед. Новый в ближайшие полгода точно не светит.
По правилам ботинки надевались уже на пропускном пункте рекреационного блока, потому двенадцать шагов до двери Гейб сделал с непривычной до дискомфорта лёгкостью — генераторов гравитации на комбинате не было, тренажёры вышли из строя лет двадцать назад, а восполнять потребности организма приходилось проведённым в центрифуге временем и медикаментами.
Таблетки на Онтарио раздавали щедро. От всего и для всего, и Гейб не протестовал совершенно — кроме борьбы с потерей костной и мышечной массы, подавленным настроением и недоеданием, они помогали и от головных болей. Гейб догадывался, что симптомы уже должны были усилиться, но чаще становились только сны.
К счастью, Гейб спал неприлично мало и старался игнорировать редкие спонтанные прорывы в собственную действительность. Хотя и в той, где обитало физическое тело, существовать тоже не хотелось.
— Гейб, у четверых наших фильтры едва работают, — сказал Роджер, поймав его у раздевалок.
— Я знаю, я написал Джексону, — Гейб правда писал, трижды. — Должны заменить.
— В других бригадах то же самое, — вопреки правилам, а может, в качестве протеста Роджер сплюнул на пол. — Хер они нам что заменят.
— Должны, — повторил Гейб серьёзно, будто сам в это верил.
Иных вариантов ответа подчинённым всё равно не было: последние десятилетия комбинат доживал своё, и из него пытались выжать максимум жизненных соков, стараясь при этом ничего не вкладывать.
Неисправные дыхательные фильтры, доставшиеся ещё от прошлого поколения рабочих, являлись одной из проблем, коих возникало великое множество: наслаивались, погребали под своим весом любые надежды на светлое будущее.
