Посланник небес

Солнечным утром 12 мая 1693 года сорокапушечный фрегат «Кассиопея» курсом норд-вест пересекал четырнадцатую параллель к северу от экватора. Носовая фигура нереиды неслась над водами Атлантического океана, и волны, рассекаемые форштевнем корабля, с шипением и рёвом швыряли солёные брызги в её обнажённую грудь. Фрегат шёл фордевинд[1] со скоростью добрых десяти узлов, практически не отставая от крепкого попутного ветра, а потому его дуновение почти не ощущалось на палубе, лишь отдельные порывы полоскали время от времени стаксели[2].

День обещал быть жарким. Несмотря на ранний час уже начинал одолевать зной, что, впрочем, неудивительно в мае для этих широт. Палубные матросы пытались бороться с жарой, поливая из вёдер друг друга забортной водой, однако их одежды скоро высыхали. Невзирая на то, что на судне находились женщины, рулевой стоял у штурвала голый по пояс, пользуясь тем, что в настоящий момент ни одной из дам на палубе не было. Винсент Гриффитс, капитан корабля, находившийся с ним рядом, не возражал против такой вольности, он и сам был без сюртука, но в сорочке.

Сухая и жаркая погода установилась на праздник Нептуна, когда «Кассиопея» прошла через экватор, и сопутствовала мореплавателям вторую неделю пути. До этого случались и дождливые дни, и полное безветрие, когда в течение суток паруса беспомощно висели на реях, словно вывешенное на просушку бельё. Слава богу, до сих пор не случилось ни одного серьёзного шторма. Правда, на пятые сутки после выхода из Кейптауна ветер разогнал довольно крепкую волну, и качка доставила немало неприятностей пассажирам. Но опытные моряки сходились во мнении, что это ещё не качка, а всего лишь небольшая болтанка.

Из каюты на палубу вышла молодая стройная дама в белом платье с кринолином и в широкополой шляпке, из-под которой на её спину и плечи струились густые каштановые волосы. Она осмотрелась по сторонам, словно пытаясь отыскать кого-то, но, не найдя того, кого искала, подошла к фальшборту[3] и устремила взор в море. Капитан жестом велел рулевому надеть сорочку, а сам, опершись на релинг[4], пристальным взглядом уставился на пассажирку. Девушка ощущала на себе этот взгляд, однако не подавала виду и продолжала смотреть в океан, наблюдая за белыми барашками волн, которые мчались рядом с кораблём, словно играя в догонялки. Она задумалась о чём-то своём и не обратила внимания на проходившего мимо офицера, который остановился и поприветствовал её:

– Доброе утро, мисс Дэлилай!

Это был Гарри Мэтью, молодой лейтенант, лет двадцати семи, одетый, несмотря на знойное утро, в форменный морской сюртук и потому изнемогающий от жары. Девушка обернулась.

– Доброе утро, сэр Мэтью!

Она подала ему руку в шёлковой белой перчатке, Гарри Мэтью наклонился и поцеловал её.

– Гарри, вы не видели Оскара? – спросила девушка уже менее церемонно.

– Нет, мисс Дэлилай. Он, очевидно, в кают-компании. Ведь сейчас время завтрака. А вы ещё не завтракали?

– Нет, Гарри, я только что встала.

– Тогда – прошу!

Гарри Мэтью протянул девушке согнутую в локте руку, и они вместе направились в кают-компанию.

Наблюдая эту сцену, капитан в душе нервничал, хотя и старался скрыть своё состояние. Раздражение он выплеснул на группу матросов, бездельничавших около борта. Их внимание привлекла стайка дельфинов, которая мчалась параллельным курсом на небольшой глубине. Время от времени животные показывались на поверхности, чтобы глотнуть воздуха, и даже выпрыгивали из воды, с любопытством наблюдая за кораблём.