Попаданка для Наместника Смерти

Я с трудом разлепила глаза.

И с удивлением увидела возле себя незнакомого красивого мужчину с профилем, как у  греческого бога. И мешками под глазами, как у олигарха.

А потом лениво повернула голову и увидела еще одного. Постарше.

Симпатичного. Но уже в анфас. С повязкой на лице а ля «белый ниндзя пробирается сквозь ковидные дебри».

Смотрю, мальчики предохраняются. Повязки на лице. Ну, да сейчас целоваться с незнакомцем намного опасней, чем спать с кем попало….

Я осторожно моргнула, в надежде, что они бесследно исчезнут из моей жизни и памяти. Вот это я дала!

Это что? Я так и не определилась вчера вечером? Или второго дали мне по скидке, привязанным скотч лентой к первому?  Или где-то на кассе жизни продавщица Судьба спросила: «Товар по акции желаете?», предоставив на выбор мужиков с истекающим сроком годности.

Ой! Что ж так голова болит? Не могу…

– Кхе! – прокашлялся кто-то еще. Я скосила глаза и увидела третьего. Мне что? Судьба мужиками неустойку выдала за несложившуюся личную жизнь?

– ФафилияФимяФофефстфо? – послышался голос одного из мужиков.  Это прозвучало слегка зловеще, словно надо мной служат черную мессу.

– Я еще не умерла…  Рано меня воскрешать, – прошептала я, удивляясь тому, насколько тихим и слабым был мой голос.

Меня подбросило и снова опустило. Что ж тут так шумно? Откуда этот гул?  Слабо вертя головой, я пыталась понять, кого из соседей ждут в аду в ближайшие два часа с перфоратором в заднице?

– Имя-фамилия-отчество? – шепеляво спросил первый красавец сквозь повязку.

Ничего себе! Сразу видно, что намерения серьезные! Что же я такого сделала, что тут ко мне сразу с серьезными намерениями?

– Марта Васильевна Ц…ц…цветкова, – прошептала я, удивляясь, насколько это тяжело. – Кажется, но я не … уверена…

 Если честно, то я мало в чем была уверена. Например, в том, что это не часть сна. А очень может быть!

– Год рождения? – послышался голос красавца. Он что-то записывал, пока я смотрела на яркий свет.

– Не посадят, – прошептала я, пытаясь настроить четкость картинки. Но четкость куда-то пропадала.

– Родные есть? Родственники, родители, муж… Если есть, то диктуйте телефон, – послышался голос.

– Нет, никого нет, – прошептала я, пытаясь вспомнить, где мой телефон.

– Друзья, знакомые, коллеги? – навязчиво врывался в мою полудрему голос.

– Сволочи, – искренне вздохнула я, чувствуя, словно на груди лежит огромный камень.

Отмахнувшись от навязчивого голоса,  я снова очутилась в уютном обволакивающем коконе без сновидений и мыслей.

– Эй! – дернули меня. Я  недовольно открыла глаза: «Ну что еще?».

– Вы откуда? – спросил уставший голос.

– Из мамы!  – сипло и слабо ответила я, требуя отстать от меня и оставить в покое.

Уже сквозь дремотную темноту я слышала голоса. Их было много. Все они пытались ворваться в мой уютный мирок. Мирок вращался, убаюкивая меня с каждым вращением.

– Тест положительный! Дальше по коридору! – слышался громкий женский голос. Он многократным эхом рассеивался и сливался с гулом других голосов. Непонятных, неинтересных и абсолютно бессмысленных.

– Третий этаж! – снова задребезжал голос, утонув в нарастающем гуле. – Реанимация.

Голоса были гулкими и раздражающими.  Я слышала десятки ускользающих звуков. И мечтала, чтобы они наконец-то растворились в моей уютной тишине. Проклятые!  Не дают отдохнуть! Я, между прочим, без выходных работала полгода! Выбрала денечек, чтобы поспать, а тут на тебе!