Элла
2 года и 7 месяцев спустя.
Тишина обволакивает. Сейчас весь мир вокруг затих, будто позволял полностью погрузиться в разговор с самыми близкими мне людьми. Только вот, увы, мне придется вести монолог, и ни на одно свое слово я не получу комментария или ответа на заданный мною вопрос.
Так всегда бывает на кладбище.
Я склонилась и положила живые цветы на зеленый газон, который укрывает собой могилы моих родителей. Белые пионы – символ любви мамы и заботы отца. Для меня эти цветы особенные, несущие глубокий смысл. Как только я беру их в руки, на меня тут же хлынут воспоминания и все они яркие, живые и такие необходимые, чтобы мой внутренний мир снова зарядился позитивом.
Выдохнув, я выпрямилась и убрала выбившие передние пряди волос за уши, обнимая себя за плечи. Я молча уставилась на гранитные камни, на них выгравированы имена моих родителей, которые вот уже какой год покоятся в своих могилах, а мне до сих пор больно это осознавать.
Еще больнее это осознавать, когда я чаще, чем обычно, чувствую себя одинокой. Поэтому я часто прихожу к родителям, чтобы просто поговорить, излить свою душу. К монологам я привыкла и для меня это уже не кажется таким странным делом, и все благодаря тому, что часто их вела, пока Деймон и отец находились между двумя мирами.
Теплый августовский ветер мягко обдувал мое лицо, теребя мое черное легкое платье чуть выше колен. Мой траур по самой себе еще не кончился, и создается такое впечатление, что он уже навечно. Время летит, замуровывая мою душу в камень, где находятся в плену боль, страдания и ненависть. Но такой способ исцеления не приносит мне облегчения. Я чувствую тяжесть, и порой мне даже становится трудно дышать.
Я медленно села на корточки между могилами мамы и папы и поджала губы, не зная, что сказать сегодня, чтобы не ранить себя снова еще сильнее. Моя душа стала бездонной, там таится много откровений, и я всегда нахожу, о чем поговорить с родными, но сегодня мне тяжело сосредоточиться на главном, поскольку меня обволакивает острое чувство разочарования в своей жизни.
– Вот, мне двадцать два. Подумать только.
Я тяжело вздохнула и зажмурилась, прикусив нижнюю губу. Я уговаривала себя больше не ронять слезы на могилах моих родителей. Говорят, на небесах им тяжело от этого.
– Я знала, как сложится моя жизнь. В эти годы я должна быть счастливой, учиться, познавать любовь, все чаще думать о своей собственной семье.
Я усмехнулась и прикрыла рот ладонью.
– Но я оступилась, пока шла к этому. Поэтому настала задержка, я отстаю от такой жизни. Я только начинаю подбираться к ней. Вот скоро будет мой второй год на учебе. – Я взглянула на имя мамы на камне, а затем опустила голову. – Я продолжаю изучать окружающую среду и мне все больше нравится. Да, это далеко от психологии, но я вряд ли уже смогу стать компетентным психологом. Миссис Финкель посоветовала повременить с этой специальностью и отправила меня на этот путь. Сказала, что природа поможет мне восстановиться. И знаете, она права. На практиках мы выезжаем за город и изучаем различные местности, и я отвлекаюсь.
Я шмыгнула носом и посмотрела на голубое небо.
– В глубине души я понимаю, что это совсем не та жизнь, которую я хотела. Мои мечты и планы разрушились, и это принесло мне сильную боль. – Я вздохнула и снова посмотрела на могилы родителей. – Не все так плохо же, правда? Я учусь и мне нравится. Это пока все, что могу для себя сделать, чтобы вытащить себя из мрака.
