Евгений Петрович сидел в саду, на своем любимом месте, на старой лавочке, которая вросла ножками в землю. Только в этом месте, сквозь деревья, которые росли по всему участку, можно было увидеть относительно большой кусок неба и проплывающие по нему облака. Все то время, что он здесь живет, а здесь Евгений Петрович, впервые появился еще совсем молодым парнем, которому не было и двадцати пяти лет, лавочка всегда стояла на этом месте с ножками, вросшими в землю. Этот участок тоже был закрыт со всех сторон деревьями, которые скрывали его от посторонних глаз. За счет большого количества деревьев в саду создавался свой микроклимат. В зной и жару здесь было прохладней, чем на улице, а в более прохладную погоду, особенно это было заметно зимой, на участке было теплее за счет того, что деревья не пропускали сюда ветер и холод. Особенно это чувствовалось в тот момент, когда выходишь с участка или заходишь на него. Разница между зноем и прохладой, ветром и спокойствием ощущалась особенно. На участке росли в основном столетние ели, поэтому участок был зеленым даже зимой. За счет берез и кленов, которых тоже было достаточно, участок выглядел особенно красиво осенью, когда листья березы становились желтыми, а листья кленов окрашивались частично в желтый, а частично в красноватый оттенок. Дача была построена родителями тещи в довоенные годы, когда елки, по рассказам тещи, были чуть выше ее отца. На даче никогда не было ни огорода, ни сада. Единственным исключением был, пожалуй, период войны, когда елки были еще маленькими и не давали тени, а весь участок был перекопан под огород, голод делал свое. Второй период, когда дача использовалась как сельскохозяйственный объект, это девяностые годы, когда на даче разводили кур.
Евгений Петрович любил сидеть на этом месте и смотреть на небо, словно сквозь окно, которое образовалось между веток деревьев, в высоту, на проплывающие мимо облака. Он вообще любил эту дачу, любил этот маленький, тихий оазис среди суматохи и шума неизбежно надвигающегося города, который, словно огромный дракон, пожирал маленькие домики, подходя все ближе и ближе к этому участку. Уже выйдя на улицу, можно было увидеть высотные дома, которые построили буквально два-три года назад. Евгений Петрович любил тень, которую создавали деревья, любил эти старые ели, несмотря на массу забот, которые они приносили, засыпая своими иголками все вокруг. Любил запах смолы, иголок, который исходил от них. Он любил это место, за то, что связывало его с ним, что было ему очень дорого и близко. Кроме того, он понимал, что в скором времени это место бесследно исчезнет, как исчезли участки в соседнем поселке, и от осознания всего этого, от близкой гибели этого места, он проникался любовью к нему еще сильнее.
Вот и сейчас Евгений Петрович сидел на лавочке, смотрел сквозь еловые ветви вдаль, на небо, на облака, он задумался, закурил. Он обдумывал все то, что сказали ему его дочь и зять, мысли заняли его сознание, он думал о будущем, думал о прошлом, думал о людях, которые здесь были, были с ним, и которых уже нет.
Мысли подхватили его и увлекли куда-то очень-очень далеко от сюда…
***
– Скажите, пожалуйста, а который сейчас час?
Этот вопрос вывел его из задумчивости, он автоматически, не глядя на спрашивающего, посмотрел на свои часы, которые показывали без пятнадцати семь.