Концлагерь не по-детски. Пепел в сердце

Часть 1: пепел и надежда

Глава 1: Новая реальность

Холодный воздух бил в лицо, пронизывая до костей. Яков сжал кулаки, пытаясь согреть замерзшие руки. Вокруг него клубился дым, застилая всё вокруг серой пеленой. Грохот поезда, скрежет металла по рельсам – единственные звуки, что пробивались сквозь гулкий шум собственных мыслей.

Он стоял на пустынной платформе, окружённый толпой закованных в одежду серых теней. Их лица были бледными, глаза пустыми, в них отражалась безнадёжность, утрата и страх.

В вагоне, куда их толкали охранники с оружием, пахло потом, грязью и дезинфекцией. Яков всё ещё держался за руку своей матери, его сестрёнка спряталась в ее юбку, цепляясь за нее как за спасение.

Их жизнь была перевёрнута вверх дном за несколько дней. Сначала пришёл солдат, затем грубые слова, затем погрузка на грузовую платформу. Всё происходило быстро, без предупреждения и без объяснений.

"Куда нас везут?" – шепнул Яков матери, его голос дрожал от страха.

Она погладила его по волосам и тихо ответила: "Не знаю, сынок. Но мы будем вместе".

Её слова были полны уверенности, но Яков видел в ее глазах отчаяние. Он знал, что ее уверенность была ложной, что она сама не верила в ее слова.

В вагоне было тесно. Люди сидели валетом, прижимаясь друг к другу. Яков отчётливо чувствовал запах страха, пота и тяжёлую атмосферу отчаяния. Он всё ещё держался за руку матери, стараясь согреться от ее тепла и успокоиться от ее присутствия.

Ехать пришлось долго. Яков терял счёт времени. Он впадал в полусон, просыпался от криков и толкотни. Его мать не отпускала его руки, и он чувствовал, как в нее стекают ее страхи и беспокойство.

Когда поезд остановился, их встретили резкие команды и грохот железных дверей. Их выталкивали из вагона, оставляя на пустой платформе, окружённой высокими заборами с колючей проволокой.

Это был концлагерь.

Глава 2: Лицо смерти

Мир, в который Яков попал, был полон запахов: гнилой капусты, мочи, дыма и металла. Он видел босые ноги, обмотанные грязными тряпками, исхудалые лица, закрытые от холода потрепанными шапками.

"Мама?" – прошептал Яков, схватив ее за руку. Он пытался найти в ее глазах ответ, успокоение, но в них был только страх.

"Ты рядом?" – шепнула она в ответ, ее голос был хриплым, слабым.

Их отвели в баррак, тесный, пропахший сыростью и гнилью. На пол было брошено несколько грязных одеял, на которых теснились люди.

Яков сидел рядом с матерью, цепляясь за нее как за последнюю надежду. Он не знал, что происходит, но он чувствовал , что их жизнь больше не такая, как раньше.

Первые дни в лагере были туманны, как серая погода. Их кормили раз в день кашей из перемешанной с водой муки. Яков никогда раньше не видел столько голода, столько отчаяния в глазах людей.

В один из дней их повели на "отбор". Их строили в огромный ряд, и каждый человек проходил мимо двоих мужчин в коричневой форме. Мужчины бегло осматривали их с головы до ног, кидая быстрый взгляд на их лица, на их тела.

"Влево!" – резко командовал один из мужчин. Те, кого выбирали влево, исчезали в черном входе в крематорий, который Яков заметил еще при прибытии в лагерь.

"Вправо!" – командовал второй мужчина. Те, кого выбирали вправо, оставались жить.

Яков держался за руку матери, боясь отпустить ее. Он смотрел в ее глаза, ища успокоение, но в них он видел только страх.