Я люблю тебя. Я живу дальше

Что делать, когда кто-то умирает

Моя история началась утром 15 декабря 2016 года. Как в любой другой будний день, я собралась на работу, муж встал меня проводить, поцеловал и закрыл за мной дверь, а через полчаса умер от внезапной остановки сердца. Было морозно, детей (девяти и четырех лет) мы еще с вечера решили не вести ни в школу, ни в садик, и они как раз проснулись и завтракали, когда муж потерял сознание и больше не пришел в себя. О том, что случилось, я узнала на полпути в офис, когда мне позвонила перепуганная старшая дочь. Такси развернулось и я помчалась обратно, по пути вызывая скорую, но не успели ни она, ни я. Приехавшая бригада зафиксировала смерть, на вскрытии написали "постинфарктный кардиосклероз".

Я проживала свою утрату долго и не уверена, что прожила ее до конца даже сейчас, спустя семь с лишним лет. У меня было много поддержки со стороны друзей и близких, и, не будь ее, не факт, что я бы писала эту книгу сейчас. Но так или иначе, путь горевания и проживания утраты был только моим путем, и пройти его мне нужно было самой.

–-

В первые часы и дни после смерти мужа я словно разделилась на две части. Первая я – мрачная, но собранная и деятельная – вставала готовить завтрак детям и приехавшим на похороны родственникам, ходила греть машину, чтобы на морозе не сел аккумулятор и вообще каждую минуту пыталась чем-то себя занять. Вторая просто безостановочно выла внутри, но ей права голоса пока не давали – я отчего-то знала, что в следующие недели и месяцы она и так будет у руля довольно часто.

Самым сложным было перестать гонять по кругу одни и те же мысли о нелогичности случившегося – словно это какое-то философское изречение, доказав несостоятельность которого, ты получишь право отмотать все назад. Муж никогда не жаловался на сердце, не так давно делал плановое ЭКГ и последний раз болел полгода назад, да и то это была легкая простуда. В последние месяцы он меньше курил, крепкий алкоголь не пил в принципе, принимал витамины, спал по семь часов, любил свою работу, любил нас – свою семью. В день его смерти исполнилось ровно 13 лет и 4 месяца с момента, как мы сказали друг другу “да” в ЗАГСе. А теперь его обручальное кольцо висело на цепочке у меня на шее. Больше всего он боялся разбиться в авиакатастрофе, на втором месте был рак легких. Ему было всего 34.

Я совершенно не представляла, как вообще организовывают похороны, но это и не требовалось – рядом все время была мама, брат или еще кто-то из родственников. Я путалась под ногами, выполняла какие-то мелкие поручения, а ночами сидела у его гроба и говорила с ним. Мне очень хотелось увидеть какой-нибудь знак в подтверждение того, что он меня слышит – внезапно вспыхнувшая ярче свеча, мигнувшая лампочка, шум в соседней комнате – но была только оглушающая пустота. Притихшие дети рано уходили спать, наша кошка вставала на задние лапы, пытаясь заглянуть в гроб и понять, на что я так напряженно смотрю часами. Я ощущала, что где-то рядом край бездны, но туда мне было нельзя – теперь дети были только моей ответственностью, и права их подвести у меня не было. Единственно возможным решением было со всем справиться и помочь детям, я старалась держать лицо, если меня кто-то видел, и плакала только после того, как все засыпали.