Ночи Клеопатры. Магия любви

Маленькая девочка сидела у отца на коленях.

Отец машинально гладил ее по голове – мысли его явно были заняты чем-то другим.

– Папа, а почему меня так зовут?

Отец не услышал, и девочка, вывернувшись из-под отцовой ладони, подергала его ручонкой за плечо.

– Папа, почему меня зовут именно Клеопатра?

– Потому что ты – папина радость[1]. Папина слава. Уверен – когда ты станешь взрослой, я буду гордиться тобой, – рассеянно отвечал отец.

– А Береника? Ею ты тоже гордишься? Но ведь ее зовут совершенно по-другому? А Трифену – тоже Клеопатра…

– Доченька, беги, поиграй. Твой папа занят.

Девочка, насупившись, сползла с отцовых коленей. Говорит, что занят, а сам просто сидит и смотрит не поймешь куда… Сидит и ничего не делает… А ей так хочется поиграть… Только вот – с кем? Береника и другая Клеопатра неохотно принимают девочку в свои игры… Они старше, вот и задаются…

Она думала, что ей придется снова в одиночестве играть со своей любимой куклой, сделанной для нее нянькой Ати, но ошиблась: прямо за дверью стояла Береника. И в этот раз она даже сама протянула сестре руку:

– Пойдем.

Обрадованная, девочка сунула свою ладошку в руку старшей сестры. Береника позвала ее идти с ней впервые! Может, она уже стала достаточно взрослой и сестры теперь будут принимать ее в свои игры?

Старшая сестра почти бегом протащила ее по длинному коридору, а потом втолкнула в какой-то закуток.

– Ты хочешь знать, почему тебя зовут Клеопатрой? А меня – нет?

На секунду девочка испугалась: такого выражения лица у старшей сестры ей еще видеть не доводилось. Как будто… как будто она хочет ударить!

– Так вот, – старшая сестра на мгновение прикусила нижнюю губу крупными белыми зубами. Какая она красивая! Сама Клеопатра, когда вырастет, хочет быть похожей на Беренику!

– Так вот, – повторила сестра, – нашу маму звали Клеопатра Трифена.

Девочка кивнула. Мать умерла, когда ей было всего несколько месяцев, поэтому она, конечно же, маму помнить не могла. Но имя ее знала.

– Нашу маму, – повторила Береника. – Нашу с Трифеной. Понимаешь? Триф назвали в честь матери – точно так же: Клеопатра Трифена. Не понимаешь? Где тебе понять: ты не только маленькая, но еще и глупая! Наша с Трифеной мама – это не твоя мама! Твоя мать была просто наложницей нашему отцу!

Девочка во все глаза глядела на старшую сестру. Наложница? Она не знала этого слова, но, видимо, оно означало что-то плохое…

– Ты поняла? Ты ничего не поняла, дуреха! Ты незаконнорожденная! Твоя мать была никем! И ничем! А тебя назвали Клеопатрой, чтобы все думали, что тебя родила наша мать! Как будто для кого-то секрет…

Береника говорила и говорила, но все ее слова в голове девочки слились в один резкий навязчивый звук. Как будто там поселился большой комар, такой, каких целая тьма в нильских камышах, и зудел, зудел…

Когда она открыла глаза, рядом не было никакой Береники. А была только няня, добрая няня, которая сидела рядом с ее лежанкой и держала девочку за руку.

Лоб приятно освежало что-то холодное и замечательно пахнущее.

Со скрипом отворилась дверь, пропуская отца. Нянька подскочила и бросилась ниц.

– Поднимись, Ати, сейчас не до церемоний. Что с девочкой?

– Со мной все в порядке, – прошептала девочка. Язык слушался ее плохо.

Отец кивнул.

– Кто не доглядел за малышкой?