СБРОТ на страже порядка

– Здорова, Флажин! —в чёрный, как сама ночь, кабинет влетел старый толстый дядька в бронежилете, маске и каске.

Вся одежда на нём была чёрного цвета и лишь узенький вырез для пожелтевших от старости глазёнок выдавал его на фоне чёрной стены кабинета.

– Добрый день, господин полковник, – широко улыбнулся Флажин, сидя на большом мягком кресле и попивая кофеёк, – Сегодня вы с-и-иильно задержались!

– Ох-х-х, – полковник упал в кресло рядом с Флажиным и положил руки на стол, – В баньке попарился. Вызовов-то нету, что ещё делать? Не искать же их самому, верно?

– Верно, господин полковник. Этим пусть милиция занимается, а мы – Специальная Боевая Рота Опережения Терроризма! – поднял Флажин вверх свой кривоватый указательный палец.

– Согласен, Флажин, согласен. СБРОТ – это звучит гордо! А милиция… а милиция – по-тупому.

– По-тупому, господин полковник! – улыбнулся Флажин ещё шире, полностью оголив свои блестящие, но жёлтые от постоянного кофе зубы.

Разговоры затихли. На протяжении ещё минуты или двух лишь лёгкие подсасывания из большой кружки Флажина и скрип кресла, на котором качался полковник, прерывали тишину.

– Ох, Флажин, сделай-ка мне чайку. – заговорил наконец полковник.

– А почему не кофе?

– Ну… понимаешь, Флажин, кофе-то – оно для дураков.

– Эт ещё почему?! – вскрикнул Флажин, заливая стакан с чайным пакетиком на дне уже кипятком.

– Ну-у… в общем… кофе оно такое… для дураков.

– Кофе бодрит! – подпрыгнул Флажин со стаканом в руке и хлопнул ногами, но приземлиться не сумел, отчего уже в следующую секунду лежал на паркете их морёного дуба, весь облитый горяченной водой, – А чай у-сы-пля-е-е-ет.

– Не спорю. Но кажется мне, что кофе… Что кофе для дураков.

– А, ну если кажется. – Флажин вскочил с пола и, отряхнувшись, всунул полковнику в руки стакан, в котором ничего, кроме мокрого чайного пакетика, уже не было, – Ваш чай, господин полковник. А вообще, я согласен. Кофе для дураков.

– Вот видишь, Флажин, я оказался прав.

– Как и всегда, господин полковник!

Полковник захлебнул несколько оставшихся в стакане капель и обжёг свой и без того страшный язык, коим только детей пугать.

– А-а-а-а!!! – завопил он, – Флажин, ты убить меня решил?!

– Простите! Простите, господин полковник!

– А если б я помер?! А? Ох-х-х… – полковник встал с кресла. Спина его захрустела, словно пластиковая упаковка в сильных руках. – Пойду я в медкабинет. А то опасно это всё… вдруг помру?..

Полковник, постоянно кряхтящий, вышел из чёрного кабинета и направился в медкабинет. Впереди его ждала лестница.

– Ох… Эх… Тяжко как… – кряхтел полковник, закрывая дверь в чёрный кабинет Флажина.

Он взглянул вперёд и ужаснулся. Перед ним стояла лестница, по которой предстояло спуститься. А какая она была огромная! Ступеньки четыре! Ух! Аж дрожь захватывает!

Конечно, полковник поднимался по этой лестнице каждый день, обычно по часу или двум, но он предпочитал сразу же о ней забывать, дабы настроение не портила. В итоге каждый раз, когда полковник подходил к лестнице, его бросало в судороги от столь отвратительного сюрприза, подготовленного лет 80 назад строителями этого здания. Его гневное удивление могло быть сравнимо разве что с тем, что испытывает именинник, когда его богатенький родственник вдруг дарит ему вязанные носочки.