Дешан

Иллюстрация для обложки с картины И. Репина «Бурлаки на Волге»

© Воронков В. А., 2024

© Издательство «Родники», 2024

© Оформление. Издательство «Родники», 2024

На лавке рядом с добротным пятистенным домом сидели трое: седой старик с клюкой, сорокалетний мужик в выгоревшей гимнастёрке, один рукав которой был заправлен под ремень, и местный дурачок – Васька Чокнутый. Васька щёлкал семечки и внимательно, как это могут делать только слабоумные, слушал беседу Ивана Захаровича и однорукого Дмитрия Петровича. Он иногда замирал на минуту с открытым ртом, потом согласно чему-то кивал, рукавом ширкал под носом и с удвоенной энергией продолжал лузгать подсолнухи.

– Гляди-ка ты, – вдруг прервал беседу Дмитрий Петрович. – Генерал, что ли, идёт?

Со стороны базарной площади и церкви, которая в двадцатых годах стала сельским клубом, а в годы войны использовалась как склад, шёл паренёк в военной форме. На вид ему было не больше семнадцати лет. В руках он нёс крохотный чемодан, прозванный в народе «балеткой». Но что удивительно – на его отутюженных брюках красовались генеральские лампасы.

– Не-е, – сомнительно произнёс Иван Захарович, – да какой он генерал?! Молоко ещё на губах не обсохло.

– А чего тут удивительного, – загорячился однорукий, – Берия в тридцать восьмом всех командармов к стенке поставил, а остальных старших офицеров Жуков на фронтах уложил. Вот теперь Сталин молодых генералов и готовит.

– Цыть ты, балабол! – стукнул клюкой о землю старик и с опаской поглядел по сторонам. Но рядом с ними лежал лишь здоровущий пес, который лениво зевал и косился на рыжую кошку, сидевшую на заборе. – Смотри, Димитрий, кончишь ты свою жизнь на Колыме.

– Ты меня, Захарыч, не пужай. Я на Курской Дуге уже напуганный. Мне там в прошлом году руку-то оторвало. Там я её под березкой, родимую, и похоронил. Так что мне теперь ничего не страшно, – и Дмитрий Петрович в раздражении начал ловко одной рукой сворачивать «козью ножку» с ядрёным самосадом.

Раскурив самокрутку, он поморщился от дыма и произнёс:

– Гляди, Захарыч, а генерал-то к дому Дешана сворачивает.

– Точно, – подтвердил старик, – к Василию Павловичу идёт.

– А сколько ему нынче годков?

– Да уж более ста лет есть.

– Иди ты!

– Я тебе щас дам – «иди ты»! – снова стукнул клюкой Иван Захарович. – Я в прошлом веке ещё совсем мальчонкой был, когда Дешан уже баржи по Волге таскал.

Анна Васильевна возилась у русской печи, из которой разносился запах картошки, запаренной на молоке. Несмотря на суровые военные годины, она вместе со своим свёкром Василием Павловичем сохранила бурёнку Стешку. И хоть та давала не так уж и много молока, но его хватало, чтобы прокормиться.

Со двора раздался лай Дружка, который сразу перешёл в радостное повизгивание. Значит, это кто-то свой.

«Кто бы это мог быть?» – подумала Анна Васильевна и вышла на крыльцо.

Во дворе стоял молодой генерал при лампасах, около которого на задних лапах прыгал Дружок. Хозяйка дома приостановилась в растерянности, пока не признала неожиданного гостя.

– Сашенька! Сынок! – вскрикнула она, машинально вытерла руки о цветной фартук и кинулась с крыльца к сыну.

На шум из курятника вышел могучий старик с окладистой бородой и мощной шевелюрой. Тяжелой поступью он прошёл по двору и встал рядом со снохой и внуком.