Пираты Марокко

Сентябрь подходил к концу. Солнце, уже не такое жаркое, грело ласково и нежно. Запах перестоявших трав дурманил головы, а голоса птиц наполняли окрестности неугомонным щебетанием и трелями.

Высокие холмы еще зеленели, но это уже была поблекшая и не такая сочная и яркая зелень. Кругом царили спокойные краски готовящейся к отдыху природы.

Справа едва заметно можно было различить далекое море, которое неясно сливалось с небом, уже по-осеннему ярким и чистым.

Дорога вилась, поднимаясь вверх, где терялась среди постепенно повышающихся холмов, переходящих в невысокие горы. Она то петляла среди рощ диких оливок и кипарисов, то сбегала ненадолго в лощины, заросшие потускневшими кустарниками, где уже алели ягоды шиповника. Но постепенно и неуклонно поднималась выше, туда, где темнели перелески дубов, сосен и грабов.

Солнце уже клонилось к западу, но в нагретом за день воздухе еще не чувствовалась вечерняя прохлада. Грохоча по булыжной мостовой дороги, открытая коляска неторопливо катилась, запряженная парой сытых рыжих лошадей. На козлах сидел кучер в легкой рубахе с расстегнутым воротом, рядом с ним расположился слуга, скорее даже охранник, так как за поясом у него был засунут пистолет, а на боку виднелся эфес шпаги.

В коляске под легким верхом сидели двое молодых людей. По их виду можно было заметить, что они довольны жизнью и в будущее смотрят уверенно.

Хорошенькая женщина лет двадцати была одета в скромное дорожное платье. Шляпка с широкими полями закрывала ее смешливое лицо со слегка заметными веснушками. Мужчина лет двадцати пяти – двадцати шести со светлыми волосами, с усиками и бородкой немного более темного тона, без головного убора, в легком шелковом камзоле, с кружевным воротником, небрежно расстегнутым, сидел рядом. Лицо его выдавало спокойный, даже несколько мягкий и незлобивый характер. Глаза смотрели на мир спокойно, и в них можно было при желании легко найти веселые и доброжелательные искорки.

Женщину звали Ивонна, мужчина носил прозаическое имя Пьер. Это была супружеская пара, спешащая домой, в горный замок или усадьбу, где их с нетерпением ожидал сын Эжен, которому уже исполнилось три года. Наверняка мальчишка очень ждал приезда родителей с подарками и ласками.

– Господи, и зачем я согласилась ехать с тобой в этот шумный, суматошный Марсель! – уже который раз вздыхала Ивонна, когда разговор на некоторое время иссяк. – Как было хорошо в горах! И я так соскучилась по нашему Эжену! А ты, Пьер? – Ее глаза с искорками смеха уставились на мужчину, в их синеве отразилась не то любовь, не то глубокое чувство единения, уважения и тихой умиротворенности.

– Дорогая! Ну, конечно же, я страшно скучал по нашему сыну! О чем же тут говорить? Я с нетерпением считал мили, отделяющие нас от встречи с ним, – он посмотрел в ее большие, необыкновенно синие глаза и продолжал: – Ивонна, не смотри на меня так, а то я сгораю от нетерпения побыстрее оказаться рядом с тобой в нашей маленькой спальне.

– Тише, нас могут услышать, глупенький! – ответила Ивонна, а лицо ее запылало ярким румянцем. – Думаешь, я этого не хочу? – Она потянулась к нему своими мягкими губами и нежно чмокнула в щеку.

Пьер обнял ее, прижал к себе и тихонько вздохнул. Она встрепенулась, пытливо взглянула своими большими, расширенными в эти мгновения глазами, откинула голову в обрамлении русых волос, завитых в длинные локоны, и спросила: