Письмо из ниоткуда

Табло международного аэропорта Внуково, на которое он рассеянно поглядывал, обновилось. Роман увидел на нем новую строчку. Или она была, а он не обращал на нее внимания? Такое тоже возможно. Мысли Романа были настолько далеко, что он забывался и не сразу понимал, где находится. Почему так шумно, суетно, жарко и чем-то постоянно пованивает: то несвежими носками, то горелым маслом? «Ах да, я же в аэропорту! – спохватывался он. – Рядом спит разутый мужик, ожидающий своего рейса, а в кафе напротив готовят картошку фри».

Во Внуково Рома приехал просто так. Он сидел на автобусной остановке, заряжая телефон, от нее отправлялись экспрессы в аэропорт. Проводив взглядом несколько, он вдруг решил сесть в тот, что подошел, когда батарея его мобильного заполнилась.

Он давно не ездил в автобусах. Со студенческих лет. На последнем курсе университета он уже купил машину, и не абы какую, а «БМВ». Да, колымага была старой, ее салон вонял сигаретами, а лобовое стекло пересекала трещина, но именно на такой тачке гоняли герои его любимого фильма «Бумер». Посмотрев этот боевик в подростковом возрасте, Ромка остался его фанатом на всю жизнь.

Во Внукове он тоже давно не был. Лет пять точно. Но аэропорт не изменился, и Рома сразу поднялся на второй этаж, уселся в кресло и погрузился в свои думы. Не специально – так получилось. Тело можно переместить куда угодно, а мысли все равно вернутся туда, откуда ты бежишь…

Мысли Романа в один миг преодолели расстояние в четыреста с лишним километров, и он оказался в родном Нижнем Новгороде, где сегодня хоронили любовь всей его жизни – Наташеньку…

Все ждали, что он приедет, чтобы проводить ее в последний путь, и он обещал… Но струсил! Билет на «Ласточку» купил, но не воспользовался им. И сейчас, когда ее закапывают, он сидит во Внукове и смотрит на табло, где появилась (сейчас или раньше – без разницы) строка «Москва – Тбилиси». Вылет через четыре часа. Регистрация уже открыта.

Тбилиси… Он ездил в этот город с Наташенькой шестнадцать лет назад. Они жили там в ветхом доме с мышами и тараканами, питались хачапури из уличных палаток, неказистыми фруктами с рынка, пили кислющее домашнее вино, что продавала им по пять лари за полторашку хозяйка-кахетинка, но все это не имело никакого значения. Они были счастливы вместе, и бытовые сложности не тяготили, а веселили. Например, то, что оба, наевшись грязных груш, весь день наперегонки бегали к стоящему во дворе туалету, вызывало приступы хохота. Они поно́сили и хохотали. Пили активированный уголь, мылись в ведерке ледяной водой, целовались до посинения губ, но не занимались сексом, потому что приспичить могло в любой момент. Этот день они назвали Днем грушевого пюре и долго о нем вспоминали…

Вспоминали и хохотали!

Дома, в Нижнем Новгороде, они тоже жили не по-царски. Но по-купечески. Так говорила Наташенька. От бабушки ей досталась комната в коммуналке. Дом старинный, в историческом центре, им до революции владел известный в городе фабрикант, купец первой гильдии. Из окон открывался вид на Рождественскую церковь и… помойку. Между мусорными баками постоянно кто-то мочился. Но они не смотрели вниз, только вверх, и видели золотые купола и бескрайнее небо. На закате оно было особенно красивым, поэтому ужинали они на широком подоконнике. Чем – не важно. Можно и макаронами с плавленым сыром. Как Рома знал, его родной город признали столицей закатов, и он с этим был полностью согласен. В Нижнем они прекрасны, а если ты еще и влюблен, то просто волшебны.