Путешествие в наукоград Корсунь

Мне не доводилось раньше бывать в Крыму, но я много слышал о нем от своих родителей, которые любили отдыхать там в молодости. Отец рассказывал о каких-то таинственных «местах силы» и чудесных домашних винах, полностью теряющих очарование при попытке привезти их в Москву. Мать вспоминала о недостатке воды и низком уровне гостиничного сервиса, но в целом Крым ей тоже нравился своей «душевностью».

Поэтому, когда осенью 2043 года мне поручили сделать репортаж о легендарном научно-исследовательском мегакомплексе «Корсунь», я почувствовал почти детское любопытство.

Самолет приземлился в Симферополе. Прямо в аэропорту мне пришлось сменить телефон на другую модель – экологически безопасную, с каким-то особым типом связи. Происходит эта процедура совершенно бесплатно, а прежние аппараты ожидают возвращения хозяев в специальной камере хранения.

Крайнее внимание к экологии наблюдалось всюду, оно повлияло даже на выбор моего маршрута. Еще десять лет назад до «Корсуни» летали самолеты, но сейчас Севастопольский аэропорт законсервировали из-за возможного вреда, который могли бы нанести научной деятельности регулярные полеты. За мной прислали шофера, чтобы преодолеть оставшиеся восемьдесят с небольшим километров.

Крым поразил меня почти полным отсутствием личных автомобилей – за всю дорогу мы встретили их не более десяти, зато полно велосипедов разных модификаций, в том числе – многоместных. Между городами курсируют троллейбусы – пассажирские и грузовые. Некоторые выполнены в стиле ретро, по виду – будто сошли с советских фотографий. Шофер сказал, что они как раз – самые новые на линии и оснащены повышенной антишумовой защитой.

Электромобиль, на котором мы ехали, тоже отличался бесшумностью и мягким ходом, дорожное покрытие было идеально гладким, а среди знаков чаще других попадались «подача звукового сигнала запрещена». Я пошутил насчет санатория размером с полуостров, припомнив, что когда-то Крым называли всесоюзной здравницей.

– Да-да, размером с полуостров, – подтвердил шофер, – только не здравница, а лаборатория. Здесь теперь зона цивилизационного покоя, запрещены любые вредные влияния, связанные с промышленной деятельностью. Короче, пытаются смоделировать каменный век, когда люди еще никак не влияли на природу.

Я очень удивился:

– О каком первобытном обществе можно говорить при наличии современной инфраструктуры? Да и сами лаборатории наверняка воздействуют на природу.

– Воздействуют, но минимально. Ограничений здесь по жизни очень много. Не только шум и вибрации, но и химическое воздействие. А представляете, как это трудно обычным людям? Ни порошка стирального нельзя использовать, ни пластика одноразового. У меня жена до сих пор мучается, не может привыкнуть. А у кого дети маленькие – еще труднее. Памперсов не продают, детское молоко особое, дорогое. Даже за нашим питанием следят, чтобы без химии, а то, не дай бог, биоравновесие нарушим. А вас после самолета разве не обыскивали на предмет пищи?

Меня действительно спрашивали: не везу ли я с собой продукты питания. Интересно!

– А для каких же исследований нужно это биоравновесие, вы, случайно, не знаете?

Шофер задумался:

– Точно не скажу, хотя есть у меня некоторые предположения. Но наука здесь и вправду серьезная. Вот у детей онкологию научились лечить стопроцентно. Ради такого можно и без стирального порошка пожить. К тому же платят здесь хорошо.