Снег кружился над городом, медленно оседая на стёкла машин и плечи горожан. Звон рождественских колокольчиков разносился по улицам над головами прохожих, сновавших туда и сюда.
Чёрный Ягуар Икс Джей медленно скользил по проезжей части, пробираясь по узким запруженным улочкам. Реймонд Мерсер сидел, положив руку с тонкими пальцами, украшенными двумя старинными перстнями, на внутреннюю сторону стекла. Пальцы другой его руки едва заметно придерживали висок — так, будто опасались помять. Реймонд скучал.
— Какого чёрта нас сюда принесло, — поинтересовался он у пустоты салона. Покосившись на него, крупный мужчина в чёрном костюме, сидевший за рулём, произнёс:
— Вас интересовал национальный колорит… сэр.
— Сэр… — передразнил его Рей и свёл брови к переносице. Затем побарабанил кончиками пальцев свободной руки по стеклу.
В самом деле, отыскать то, что ему требовалось, куда проще и быстрее было бы в Париже или Женеве — хотя, конечно же, на улицах этих городов творилось не меньшее столпотворение в предпраздничные дни.
Но Рей подумал об отце. Эти мысли всегда навевали на него тоску — и в то же время ощущение упущенных возможностей, которые лежат совсем рядом — только потянись рукой. А подумав об отце, Рей вспомнил и о зелёных склонах шотландских холмов, которые, с тех пор как он покинул отцовский дом — вот уже более десяти лет, — Рей видел в основном в документальных фильмах на канале BBC.
Было бы глупо ожидать от зимней Шотландии зелёных холмов, а Глазго, полный праздничной суеты, был как две капли воды похож на все другие города, одержимые лихорадкой Рождества. Казалось, у всех, кто, как и он, прожил целый год один, в одно мгновение отыскались родственники и друзья, ожидавшие близких выпить глинтвейна и обменяться подарками.
Рей подобных сумасшедших среди своих знакомых не нашёл.
Майкл готовил какое-то своё торжество, на которое приглашалась не столько семья, сколько девочки из модельного агенства, которое они содержали вдвоём. Рей был зачислен в список гостей без обсуждений, будто никто и не рассматривал вариант, что он не придёт — и ещё один такой же список составил его брат, Брюс Мерсер. Хотя два этих списка существенно различались между собой, потому как в первый люди попадали в основном по известности и красоте, а во второй — по родовитости и богатству, Рей оказался сразу в двух и при этом ни один из праздников посещать не хотел.
Общая рождественская лихорадка в его душе отозвалась тоской, какая случается в преддверии зимних праздников у всех одиноких людей, весь год гнавших из головы мысли о своём одиночестве.
— Останови здесь, — рассеянно приказал он, завидев невдалеке небольшой магазинчик, над входом в который висела вывеска: «Рождественская распродажа: Перчатки — Трости — Часы». Магазинчик, несмотря на традиционные зазывающие слова, явно был не из простых, и Реймонд подумал, что если уж не найдёт здесь подарка для семьи, которой у него нет, то, по крайней мере, сможет присмотреть что-нибудь эксклюзивное себе.
Реймонд любил перчатки, трости и часы. А также ладно скроенные жилеты и остроносые ботинки, натёртые до блеска — один из которых теперь опустился в вязкую жижу подтаявшего снега.
Поморщившись, Рей опустил следом и трость. Приподняв ногу, стёр носовым платком выступившие на ботинке белые разводы и, больше уже не обращая внимания на бытовую неустроенность местной жизни, решительно постукивая кончиком трости о тротуар, направился ко входу в магазин.
