Всё начинается так: приставленный к горлу клинок. Юная эльфийка с детским лицом, каштановыми волосами, колючими голубыми глазами смотрит на него. Её рыжеволосая сестра поджимает губы и держит руку на тетиве. Рядом черноволосый ведьмак с ледяным взглядом, похожий на бледного паука, его красота искрится гневом.
И там, позади: неудавшееся покушение, последнее поражение молодого остроглазого эльфа с оливковой кожей и глазами согревающего, золотисто-коричневого цвета, в которых искрятся солнечные лучи.
За спиной у неё посох, волосы растрёпаны. Сердце полнится неизлечимым любопытством: к её бровям, неулыбчивому рту, наклону ушей.
– Кто ты, и кто послал тебя за мной?
Всё начинается так: с его внезапного желания выжить
– Меня зовут Рейвен, – делится он, обращаясь только к ней. Она – всё, что имеет значение, даже если ещё не знает об этом сама. – Меня послали тебя убить.
– Кажется, у тебя всё получается впечатляюще, – замечает она. Её взгляд смягчается ещё немного. Рейвен обнаруживает любопытство, сострадание, задумчивый интерес. Он работал и с худшим.
– О да, – подтверждает он. – Ты кажешься мне ужасно мёртвой.
– Кто тебя послал? – спрашивает её приятель, рыжеволосый бородатый коротышка, прижимая клинок немного плотнее к его горлу. В его глазах тревога, но не холод. «Ему не нравится убивать», – думает Рейвен. И это хорошо.
– Твои враги, – отвечает он. Он наблюдает, как они смотрят друг на друга, все четверо, обмениваются взглядами.
Всё начиналось с его беззащитного горла, его обнажённой шеи прямо у них в руках. Вороны каркали над деревьями, намекая на исход. Он лежал, удивляясь самому себе, собственному внезапному желанию выжить. Желанию выбраться из клетки, снова стать диким и свободным, сбежать от бесконечных ножей, направленных в спину, от горькой памяти, непрерывно клюющей в затылок.
Всё началось в тот момент, когда юная эльфийка протянула ему руку. Протянула руку вместо того, чтобы убить.
День с самого начала казался солнечным. Слишком солнечным. Как успела заметить Алия, солнечные дни всегда были дурным предзнаменованием. С тех пор, как она покинула Башню, каждый солнечный день почему-то превращался в мясорубку, и она уже устала удивляться этой особенности: как будто сумеречным тварям доставляло особо удовольствие нападать на людей в солнечные дни.
Кто сказал, что силы тьмы предпочитают ночь? Трижды ха. Это были какие-то другие силы тьмы.
Алия, устало опираясь на посох, двигалась по дороге. Шенон шёл чуть впереди, остальные спутники – следом за ними. Наверное, стоило радоваться, что без пяти минут инквизитору нравилось проламываться сквозь кустарник и прикрывать её своим массивным телом, но откровенно говоря, его плечи были такими широкими, что за ним с трудом получалось разглядеть дорогу, и это начинало раздражать.
В итоге именно Шенон был тем, кто первым встретил грудью удар: молодая эльфийка в оборванном платье влетела прямо ему в грудь на полном бегу, а Алия едва успела поднять посох для защиты, потому что ничего не видела на два шага вперёд.
– Помогите, насилуют! – возопила эльфийка, и тут только Алия рассмотрела её достаточно, чтобы почуять неладное.
Алия сама была эльфийкой. Это означало, что она довольно сентиментально относилась к своим братьям по крови, даже если сама никогда не бывала в настоящем эльфийском племени. Люди не любили эльфов – это был общеизвестный факт. За исключением тех случаев, когда можно было эльфов изнасиловать.
