Господь нам судья!

***

Виноградова… Четвёртый ряд за водителем. А в путёвке указан седьмой. Однако разлучать сестёр вовсе не входило в Лизины планы. Не страшно – посидит на четвёртом вместе с Сотниковой.

  Соседкой оказалась дама почтенного возраста, в очках, с завитыми локонами серебряного цвета. Через минуту выяснилось, что эта Надежда Викторовна – так эта дама представилась – весьма разговорчива. Пока другие пассажиры улаживали с экскурсоводом план собственного размещения в автобусе, Лиза узнала, в какой части столицы живёт её соседка, где и кем работает и какое из её многочисленных путешествий было самым запоминающимся. Сама молодая женщина вряд ли могла бы похвастаться такие разнообразием впечатлений. Оставалось лишь признаться, что её нынешнее решение поехать в Брянск – вторая серьёзная измена принципу домоседки. Первая – свадебное путешествие. Поездки по Москве и за город, на дачу, не в счёт.

  Некоторые туристы опаздывали. Ожидавших развлекали по радио песенкой о ветреном кавалере, который на вечеринке лучших друзей танцевал с подругой своей девушки, не вспоминая, между прочим, о ней самой. Да и подружка хороша! Как она могла так поступить?

– Ах, эти подружки! – вздохнула Надежда Викторовна. – Я вот тоже. Так доверяла Серафиме. А она моего Станислава увела. Двадцать пять лет вместе прожили – и вот…

  Лизе вдруг с такой ясностью вспомнился холодный голос Кирилла, эти горькие слова: "Я люблю Аню! Ты мне надоела, корова жирная!". Беременность ничего не оставила от тонкой талии, которой он так восхищался.

  Вспомнилась также больная мать, царствие ей небесное, вспомнились неожиданно пропавшие деньги, что Лиза собирала на лечение. А также бриллиантовые серёжки в ушах у Ани. Любовник подарил. Женатый, но свою не любит – скоро разведётся. Лиза и не подумала связывать эти серёжки с пропажей денег, пока в один прекрасный день не отпросилась с работы пораньше из-за плохого самочувствия.

  Её муж и лучшая подруга… Голые, в спальне… Это сейчас Лиза могла спокойно об этом говорить, а тогда… Тогда она не понимала, как такое возможно. Как можно было увидеть это и не умереть на месте?

  Если бы Кирилл просил прощения, клялся, что это в последний раз, Лиза бы простила. Но неверный муж ни в чём не раскаивался. Даже в том, что взял деньги, предназначенные на операцию её матери. "А что такого? Твоя мамаша всё равно сдохнет". Хотя врачи говорили, что операция могла бы её спасти.

  На похоронах Лизе стало плохо. Очнулась уже в больнице. Ребёнок ушёл, так и не увидев света. Словно чувствовал, что не нужен родному отцу, а любви матери ему было недостаточно.

  Воспоминания о прошлом напрочь прогнали остатки сна. Лиза смотрела в окно – сначала на проплывающие мимо дома, вполуха слушая истории, что рассказывала Татьяна Павловна, потом – на покрытые пушистым снегом раскидистые ели. По самые ветви стояли они в белых сугробах. Не пожалела природа снега к Новому году!

  Надежда Викторовна, вставив в уши затычки, спала. Татьяна Павловна, чтобы развлечь туристов, рассказывала про династию Рюриковичей. Ну и семейка! Конечно, Лиза предполагала, что в семьях венценосных особ редко находилось место искренней любви и преданности, но чтобы вот так по-чёрному друг друга травили! Притом не только в переносном смысле. И Дмитрий Донской, оказывается, был вовсе не высокими и стройным красавцем, а толстым карликом, который без посторонней помощи не мог даже на лошадь взобраться. Он же и отравил родного отца, чтобы скорее стать князем.